Путь долга
Шрифт:
— Может, ты что–нибудь придумаешь? — Элеандор наливает вина и мне.
— А я говорю — вернуть ему жабу, — настаивает Тиана, — в ржавой железной клетке.
— Жаба это все–таки перебор, — ухмыляется сэр Эрцель.
— Хм, это, на мой взгляд, тоже слишком в лоб, но и подарок не верх утонченности… — задумчиво отпиваю из кубка, у меня появилась идея, — Софья, тебе же это пернатое не слишком нужно? Ну так и выпусти. При максимальном количестве свидетелей. А клетку отправь обратно герцогу с благодарностью. Мол, всегда жалела таких птичек и мечтала выпустить хоть одну на свободу. Спасибо за подарок и предоставленную
Эрцель сгибается от хохота, хлопая себя по бедрам.
— Сеньорита, сделайте это, умоляю! Я хочу посмотреть на его рожу! Если до него и такой намек не дойдет… вот честно, цепью рыцарской клянусь — возьму вас замуж!
— Ну, прямо таким уж идиотом или подонком наш лорд не выглядит, — усмехается Элеандор, — но мне идея тоже нравится. Я помогу тебе с формулировками, когда будешь писать.
— Ох, мэтр! — тай-Дорум все не может отдышаться, — у вас талант! Если мне понадобится окунуть кого–нибудь в дерьмо, я к вам обращусь, непременно.
Комплимент, мягко говоря, сомнительный.
Шутка вспомнилась через дюжину дней, когда пятеро бойцов кермонтского полка потребовали, чтобы Софья срочно прибыла в расположение штаба. Вспомнилась не только мне, так как сэр Эрцель тут же возжелал немного прокатиться верхом. Остальные не сказали ни слова, просто окружив Софью кольцом. Впрочем, командующий эскортом сержант не возражал, только иногда оценивающе поглядывал на Жан—Жака. А парень выглядел, нужно сказать, внушительно. Ему мы отдали самую крупную лошадь из захваченных в первой стычке. Из доспехов, правда, ничего не подошло, но деньги за пленных позволили перековать трофеи в тяжелую броню. И на оружие осталось. Так что теперь великан напоминал то ли танк, то ли осадную башню. И тренировался как проклятый. Они вообще довольно близко сошлись с Мэтом на почве одинаковых интересов, что, несомненно, пошло на пользу сыну мельника. Матеуш и сам, конечно, раздолбай просто в силу возраста, но боевой опыт у него внушительный. Да и манеры уже не совсем деревенские — чувствуется рука сестры и пример Элеандора.
— Простите, госпожа Биен, что отвлекаю вас от дел, — полковник поклонился вполне вежливо, как благородной леди, — но у нас тут странный перебежчик. Он требует свидания именно с вами.
— Со мной? — изумилась девушка.
— Вот именно, — кивнул тай-Беренгин, — мне это тоже очень интересно.
Пленник хоть и был безоружен, но даже не связан. Трое бойцов постоянно находились рядом просто на всякий случай. Завидев целительницу, риттер метнулся вперед, но охрана тут же схватила его за руки, не давая двинуться дальше.
— Софьия, дущья моя… — от волнения гальдорский акцент сделался еще заметнее.
— Риттер? — Софья изумилась, — Бернард?
— Бернард Регосский, риттер–мечник, — подсказал я.
— Так вы знаете этого человека, сеньорита? — уточнил полковник.
— Да, конечно, мы встречались, — кивнула девушка, — но, помилуйте, риттер, что привело вас сюда?
— Любовь! — Бернард упал на колени и заговорил горячо, сбиваясь от волнения, — София, я не знаю что со мной такое! Я… я думаю только о вас с тех самых пор, как мы расстались. Я… знаю, что это недостойно. Женщина не может, не должна… но мне плевать! Мне все равно, что вы оскверненная, даже если вы околдовали меня. Я не могу без вас. Я бросил все, я предал товарищей,
— Бернард, но я… — Софья слегка ошалела от такого напора.
— Это все хорошо, молодой человек, — над влюбленным нависла массивная фигура полковника, — но сватов к отцу уважаемой мэтрессы вы зашлете позже. А пока мне бы очень хотелось услышать ту очень важную новость, о которой вы говорили. Сеньорита Биен, благодарю вас за помощь, но сейчас прошу покинуть палатку — у нас с риттером–кавалером деловой разговор.
О, парень подрос в ранге. Не обратил внимания на его герб. Аккуратно направляю потрясенную Софью прочь от шатра. Тин приотстает, чтобы с безопасного расстояния послушать, о чем же говорят командиры.
Бернарда еще несколько дней держали в ставке командующего, а информацию нам передал все тот же Эдуардо. По словам риттера эранийцы готовили какую–то крупную гадость. Если допрашивающие поняли правильно, то к противнику прибыла команда темных магов. Риттер в разновидностях "оскверненных" не слишком–то и разбирался, да и не афишировали ребята свое ремесло, но каждый риттер Гальдора еще и лицо духовное, а значит, подобные вещи просто чует, даже если не может распознать.
Я собирался пойти посмотреть на коллег поближе (на расстоянии удара ножом, желательно), но командиры не позволили. Темных Бернард видел в глубине территорий, и к какому перевалу они направлялись не понятно. Пока все тихо, но разыскивать магов на территории Гальдора, а уж тем более устраивать там боевые действия, провоцируя войну с нейтральной (формально) страной…
В общем, отцы–командиры объявили повышенную готовность, запретили все увольнительные и сели ждать неприятностей. По слухам, жалобы сэра Ульрика дошли–таки до ушей лорда–маршала и он согласился отправить на помощь часть сил из Суранга. Надеюсь, они успеют. Крепость, конечно, наша, но защитников явно не хватает. Большая часть бойцов переселилась в цитадель, но часть лагеря так и осталась под стенами. Меня, например, совершенно не радовала перспектива жить в казарме.
— Мальчики, я не знаю, что делать, — заявила Софья, входя в палатку.
— Это, смотря, что случилось, — отвлекся от доски Мэт, радуясь поводу прервать партию, в которой безнадежно проигрывал. И тут же подобрался, заметив заплаканные глаза: — тебя кто–то обидел?
— Нет, — Софья всхлипнула, — они хотят драться! Из–за меня.
— Кто, душа моя? — участливо поинтересовался Элеандор, протягивая девушке платок.
— Эдуардо вызвал Бернарда на дуэль. Завтра. Я не знаю, что мне делать!
— Может быть, пора уже выбрать хоть кого–то? — поинтересовался Мэт, — в любом случае остановить дуэль можешь только ты.
— Я не знаю, кого выбрать, — Софья уселась на тюфяк, обхватив колени руками.
— Бернарда не советую, — честно сказал я, — его жертва любви, конечно, трогает, но попахивает безумием. К тому же на данный момент он предатель, да и нищий практически. Все что у него осталось — его меч. Так что ты сначала разберись хорошенько, что ты к нему чувствуешь — это любовь или просто благодарность и восхищение?
— Кстати, мне тоже Эдуардо больше нравится, — поддержал меня Матеуш, — да и воспитан он лучше. У этих гальдорцев довольно жесткие порядки в семье, как я слышал.