Путь домой
Шрифт:
Про-ка-ти-ло! Я готов был расцеловать каждого из столпившихся на кроме – даже Йорда. Драккар «Волков» замедлил ход и чуть склонился набок, закладывая разворот к Барекстаду. Капитан отдал команду – и никто на борту и не подумал возражать. Вряд ли Гром взял с собой кого-то младше уровня этак тридцатого. И уж точно никто из «волчат» не собирался из-за абстрактного общего дела терять недели, если не месяцы собственного кача.
Осталось только одно. Где тут у нас кнопочка «сделать скриншот»?
Антор [ЛИЧНО: GROM]:
GROM [ЛИЧНО: Антор]: Куда ж я денусь.
Антор [ЛИЧНО: GROM]: Ты уж извини, но я нашу личку заскринил. Прости засранца((
GROM [ЛИЧНО: Антор]: ТЫ О***Л?!?!?!
Антор [ЛИЧНО: GROM]: Спокуха! От того, что тебе навтыкают, лично мне толку никакого. От слова вообще. Выполнишь личную просьбу – сотру.
GROM [ЛИЧНО: Антор]: Нет, ты точно о***л.
Антор [ЛИЧНО: GROM]: Сорян(((Ты пойми – я вот лично против тебя ничего не имею. Когда весь этот бардак закончится – еще сядем, пива попьем. Ты вроде мужик неглупый. Может, даже не сволочной, и мне ничего не обещал. А вот один кент из твоих меня очень здорово кинул. В реале бы рожу начистил, да возможности пока нет.
GROM [ЛИЧНО: Антор]: Славка, что ли?
Антор [ЛИЧНО: GROM]: Ага. Зашли мне его голову на щите – и будем дружить.
GROM [ЛИЧНО: Антор]: Обманешь – накажу.
Антор [ЛИЧНО: GROM]: Верю, уважаемый. Еще как верю.
Месть – блюдо, которое следует подавать холодным. Едва ли даже самые глазастые из моих спутников смогли разглядеть на палубе драккара вдалеке что-то, кроме бестолкового мельтешения. А я видел, как несколько разноцветных искорок взметнулись, дернулись, сошлись… и одна из них погасла. А через несколько мгновений Гром – самый яркий из алых силуэтов – поднял руку, в которой держал что-то круглое.
– Отойди-ка… – Я оттер Эйнара от кормы и сам взялся за рулевое весло. – Надо развернуться.
– Что ты задумал, ярл? – пробурчал тот. – Хочешь догнать их?
– Нет, боги еще не лишили меня разума. Я собираюсь кое-что выловить, – ухмыльнулся я, отыскивая «Истинным зрением» колыхавшийся среди волн щит с прибитой Славкиной головой. – И сжечь.
Глава 23
Покой и уют – понятия относительные. Наверняка любой из новоиспеченной команды «Лебедя» предпочел бы отдохнуть дома. Или в гостях – но непременно под крышей, в тепле. С наполненной медовухой кружкой или рогом, свободной рукой отламывая хлеб или сжимая истекающую жиром жареную козлиную ногу под песню скальда.
Из всего вышеперечисленного у нас имелся только скальд. И все же после плена на Барекстаде, побега, погони и шторма даже продуваемый всеми ветрами крохотный каменистый островок – немногим больше того, на котором я отправил в Небесные Чертоги Болли Ульфриксона – вне всякого сомнения, казался едва ли не воплощением уюта и покоя.
Глазастая Вигдис заметила этот клочок земли среди волн, когда я уже успел морально приготовиться
Ледяной ветер, срывающий мясо с костей, и волны величиной с Длинный дом – вот почему! Взбесившееся море хватало «Лебедя» гигантскими пальцами и швыряло, как щепку. Не знаю, сколько бы драккар еще продержался, если бы промокшая насквозь Вигдис вдруг не принялась бы вопить, указывая рукой куда-то на горизонт. Мы дружно взялись за весла, и через бесконечно долгие минуты Эйнар, наконец, смог бросить «Лебедя» на сравнительно плоский участок земли, где драккар не рисковал пропороть многострадальное деревянное брюхо камнями. Доски жалобно застонали – но выдержали, а мы спрыгнули за борт – по пояс в ледяные волны – и вытащили «Лебедя» на берег. Холодный, мокрый, без единого деревца, пещеры или другого укрытия, плоский, как блюдце, засыпанное валунами различной величины – но все же берег. Твердый, надежный и не грозящийся уйти из-под ног при любом дуновении ветра. Всего в каком-то десятке шагов морской великан Эгир все еще бесновался, словно пытаясь дотянуться до нас – но уже не мог. У отполированных волнами мокрых камней на берегу его власть заканчивалась.
Покой и уют – человек умеет принести их даже в такое место, как это. Среди расселин скал нашлось все необходимое, чтобы дотянуть до утра. Вигдис набрала целую сумку птичьих яиц – похоже, на приютившем нас островке нередко гнездились то ли чайки, то ли какой-то их местный аналог. Айна отыскала пару крупных рыбин, выброшенных на берег бурей, Ошкуй приволок из трюма бочонок с медовухой (нюх у него на такое, что ли?..), а Эйнар умудрился не только насобирать прибившихся к берегу веток и обломков, но и развести костер. Из мокрых кусков дерева под проливным ледяным дождем, от которого не слишком-то помогал даже заменивший нам тент парус… Я уже понемногу начинал подозревать в Безбородом тайного пироманта, когда он продемонстрировал мне свой секрет.
– Толченый мох со скал. – Эйнар отвернулся от понемногу разгоравшегося огня и показал ладонь, облепленную светлым, почти белым порошком. – Разгорается от одной искры… если не успеет намокнуть. Я всегда ношу с собой немного в мешочке.
– Тебе многое известно, Безбородый. – Я опустился на корточки и протянул к костру озябшие руки. – Хорошо, что ты с нами.
– Тебе и ярлу Рагнару пригодится кормщик, – усмехнулся Эйнар.
– Конунгу, – поправил я. – После смерти Серого Медведя его сын – Рагнар – наш конунг.
– Как скажешь. – Эйнар пожал плечами. – Конунг без земли, с одним кораблем и хирдом калек… Куда мы направимся?
– Не знаю, – вздохнул я. – Рагнар может пожелать вернуться домой, но…
– … но лучшие люди конунга или погибли, или предали его, – закончил за меня Эйнар. – Измена может ждать даже у родного очага – даже если корабли Черного Копья еще не добрались до Фростхельма… Нет, ярл, пока сын Серого Медведя еще дышит, на всем Эллиге для нас не найдется места безопаснее этого острова.