Путь домой
Шрифт:
Самое время наказать его за чрезмерную самоуверенность – как он в свое время наказал меня.
– «Лебедь». – Рагнар поднял дрожащую руку и указал на самый крупный из драккаров. – На Эллиге не найдется корабля быстрее.
Похоже, он уже успел разгадать финальную часть моего плана. На Барекстаде нас рано или поздно отыщут – но море не знает границ. И не так уж сложно одному драккару затеряться среди седых холодных волн и унести нас… да какая разница куда – лишь бы подальше отсюда…
– Значит, я все-таки не ошибся, – раздался темноты глухой голос. – Я прожил много зим, но мой слух все еще острее, чем у любого из людей Беспалого.
Гигантская
– Человек страшный… – пробормотал Йорд, пятясь. – Плохой!
Немудрено, что тролль испугался – даже у меня, побывавшего в Царстве Хель, душа на мгновение нырнула куда-то в область пяток. Рерик был едва ли не на голову выше даже самого рослого из нас – разумеется, не считая Йорда – а новая броня и вовсе превращала его в стального великана. Черные, как сама ночь, толстые металлические пластины надежно защищали широкую грудь, а сверху на них спускались огромные наплечники, над которыми возвышался скрывавший верхнюю половину лица шлем. Я едва ли узнал бы сэконунга, если бы не доходившая почти до пояса седая борода. Йотуновы кости…
Как он заметил нас? Как смог подобраться незамеченным в этой консервной банке? И если Рерик здесь – где же остальные? Почему нас еще не?..
– Среди вас никто мне не ровня, – пророкотал он. – И никто не встанет на пути моей мести.
Сэконунг пришел сюда один. Не ловить сбежавших пленников, не охранять драккары и даже не сражаться с врагами конунга – только мстить. Беспалый ни за что не позволил бы ему прикончить ценного пленника… но ни Черного Копья, ни Беспалого здесь не было – и между секирой Рерика и обессиленным Рагнаром стояли только мы. Глаза сэконунга не отражали далекий свет факелов, а сами горели в темноте тусклым зеленым пламенем. Непримиримым и безумным. Он не собирался кричать, звать на помощь или сражаться – лишь нанести один единственный удар тому, чей меч лишил его сына.
– В сторону, – прорычал Рерик, поднимая секиру. – Мне нет нужды убивать вас всех.
С момента нашей последней встречи сэконунг успел поднять уровень и вооружился куда лучше, чем мои спутники. Пожалуй, никто из нас, включая перепуганного Йорда, не справился бы с ним в одиночку…
Если бы я не держал в руках копье, принадлежавшее самому Отцу Богов и Людей.
– Нет, это ты умрешь, предатель. – Я стащил с головы шлем. – Я отправлю тебя туда, откуда вернулся сам.
Если Рерик и испугался, узнав восставшего с того света, которого прирезал собственными руками, то лишь на мгновение. Жажда мести лишила его последних остатков разума – и он молча бросился на меня, занося секиру. Молниеносно, немыслимо быстро.
Но не быстрее Гунгнира. Заправленное моим духом копье сорвалось с пальцев и пронзило Рерика насквозь, продырявив пластины брони, как картонку. Уже готовая разрубить меня надвое секира застыла в воздухе – и выпала из ослабевших пальцев в снег. Безумные глаза неистово полыхнули в последний раз и погасли. Старый сэконунг рухнул к моим ногам.
– Он был отважным воином, – прошептал Рагнар. – Как и его сын. Надеюсь, они встретятся в Чертогах Всеотца… и обретут покой.
– Не заслуживает покоя тот, кто нарушил клятву. – Я рванул из ножен на поясе меч. – Пусть смерть предателя станет уроком тем, кто пошел против истинного конунга!
Подозреваю, мало кому из моих спутников понравилось то, что я делал, но слишком свежими в памяти еще были воспоминания о том, кто именно отправил меня к Хель. Через несколько
– Заберите. – Я указал на распростертое в тени драккара обезглавленное тело. – Выбросим его в море. Негоже убийце пировать среди достойных.
Никто не стал спорить – даже Рагнар. Вместо этого он шагнул вперед и уперся изувеченными ладонями в темный борт. За ним двинулись и остальные пленники – похоже, каэрис окончательно выжег дурман макового отвара, и к пленникам вернулись силы. А вместе и ними и боль – и все же воины наравне с нами трудились, пытаясь столкнуть в воду гигантское тело драккара.
Если бы не Йорд, мы едва ли бы справились – но боги наделили рисе поистине нечеловеческой силой. Доски под могучими серо-зелеными ручищами застонали – но уже через несколько мгновений «Лебедь» оказался в родной стихии и заплясал на волнах.
Но окончательно я успокоился, только когда огни Барекстада остались далеко за кормой. Нормально грести могли всего несколько человек (и один тролль) – и все же мы понемногу отдалялись от ставшего чужим берега. Если никто не обнаружит пропажу до утра, у нас будет несколько часов. Вполне достаточно, чтобы убраться на безопасное расстояние… Во всяком случае, хотелось бы верить.
Катарина [ЛИЧНО: Антор]: Эммммм… Антон, ты тут?
Антор [ЛИЧНО: Катарина]: А где мне еще быть? Я тут. А еще я у тебя дома на диване, представляешь?;)
Катарина [ЛИЧНО: Антор]: К сожалению, да))) Выглядишь, кстати, так себе.
Антор [ЛИЧНО: Катарина]: Ну, простите. Закапал слюнями подушку?
Катарина [ЛИЧНО: Антор]: Когда я смотрела в последний раз – нет. Но все могло измениться Х)
Антор [ЛИЧНО: Катарина]: Ну ок. Ты так, или по делу?
Катарина [ЛИЧНО: Антор]: Минут десять назад я видела, как от Барекстада отплыл корабль. Твоя работа?
Антор [ЛИЧНО: Катарина]: Понятия не имею, о чем ты.
Катарина [ЛИЧНО: Антор]: Антон!
Антор [ЛИЧНО: Катарина]: Ладно, попробую рассказать.
Катарина [ЛИЧНО: Антор]: Вот и расскажешь. Выходи давай. Курица остыла.
Антор [ЛИЧНО: Катарина]: Курица? Лаааадно, пять минут!
Глава 21
– Поднимайся… герой. Есть будем.
Похоже, мои пять минут затянулись – Катя успела не только разлогиниться, но и принять душ. Вместо домашних штанов и огромной футболки на ней теперь красовалось намотанное на голову тюрбаном полотенце – то самое, розовое – и халат. Нет, не коротенький шелковый – соблазнять меня явно никто не собирался. Махровый, огромный и бесформенный, доходивший до щиколоток… но все равно выглядело в целом приятненько. Мне почему-то вспомнились времена года полтора назад – когда у нас с Викой все еще было хорошо. Катин халат и полотенце на голове, мягкий диван и доносившийся с кухни умопомрачительный запах вынутой из духовки курицы навевали какое-то особенное настроение. Домашнее, что ли… чуть ли не семейное. Только вот представить на месте Кати Вику я почему-то не мог. Мне мог – и все тут.