Путь домой
Шрифт:
– Знаешь, я ведь тоже в какой-то степени творец! – произнесла она и подняла указательный палец вверх.
Затем вытащила из ящичка рядом с зеркалом ржавые обрезки труб и кинула их в стоявшую тут же на плите кастрюлю с кипящей водой. Через пару минут щипцами начала вытаскивать трубки и накручивать на них волосы. Женщина резко тянула волосы на себя, Нине было трудно удерживать голову вертикально. Когда все трубки оказались на голове у Нины, она взяла палитру с красками, замесила в ней коричневый и зелёный и обильными мазками стала закрашивать лицо.
– Снимай! –
Нина через голову сняла свой белоснежный наряд. Женщина сразу отправила его куда-то в самый тёмный угол и принесла оттуда явно на несколько размеров больше кофту и штаны с протёртыми коленками и локтями.
– Надевай!
Нина всё ещё находилась в полном страхе темноты, так что беспрекословно подчинялась этой толстой женщине. Та осмотрела её.
– Ты мне ещё заплачь! У нас тут настоящая жизнь, не то что в вашем санатории. Так что давай, выступи нормально! Эти люди целыми днями трудятся, и им нужен отдых.
Женщина в переднике выкрутила уже остывшие трубки, волосы Нины завились кудрями. Потом принесла какой-то засушенный веник, вытащила из него подгнившие помидоры на веточке, соединив их в венок, прикрепила к голове Нины.
– Иди, распни себя как следует, – и вытолкнула её за дверь.
***
Ум расползался по поверхности пола. От укола немного болело левое предплечье. Всё вокруг таяло. Её кто-то тянул за собой по полу, и она послушно следовала за ним. Потом он легонько толкнул её в спину, и Нина начала подниматься с колен, чтобы рассмотреть, где она оказалась.
Это была плохо освещённая комната, лучи прожекторов светили ей в глаза. За маленькими столиками сидели люди, они все смотрели на неё и чего-то ждали. Включилась музыка. Эту мелодию Нина сочинила пару месяцев назад, когда ей пришлось просидеть весь день в помещении с мигающим светом. Это было такое испытание для проверки себя. Она голосом подхватила ноты. Закрыла глаза, и её опять начало засасывать в мир страхов и противоречий, от которого она мечтала избавиться всю жизнь. Но у неё это выходило довольно плохо. Работодатель это заметил и отправил её на последний круг. Где, как она всегда думала, затерялись самые недоразвитые существа этого сверхразвитого Мира.
Сейчас эти существа были перед ней. Они внимательно слушали её музыку, медленно приближаясь к сцене. Ей хотелось как можно мрачнее рассказать эту историю, чтобы даже самые весёлые и даже самые чёрствые сегодня грустили вместе с ней. Но их слёз всё не было видно. И тогда она зарычала. Рычала громко и злобно, чтобы напугать всех. Махала руками и каталась по полу. А потом разбежалась и врезалась в стенку. Мятые помидоры с её головы разлетелись в разные стороны.
Сквозь дымку она услышала одобрительный топот ног. Существа хотели ещё. Но сегодня она уже не могла, слишком болела голова.
За сценой она завалилась в угол. Ей нужно было остановиться, чтобы подумать. Но она не могла этого сделать, потому страшные фантазии приходили снова и снова. Ей захотелось опять удариться головой, только сильнее, чтобы это всё исчезло раз
***
Сеанс с Психологом. Нина. Запись № 408
– Зачем вы это сделали?
– Я была расстроена.
– Вы с этим справитесь?
– Не знаю.
– Опишите, что вы сейчас чувствуете.
– Теперь меня ничего не тревожит.
– Это правильно. У вас слишком большие эмоциональные затраты. Вам нужно отдыхать.
– Я хочу получить энергию для чего-то большего.
– Не торопитесь, у вас ещё целых тринадцать дней.
– Я им понравилась?
– Они были в восторге. Вы именно то, что им нужно.
– Что теперь со мной будет.
– Вы будете жить на последнем круге Мира и готовить свои выступления. Полная свобода творчества, как и раньше.
***
На следующее утро Нина впервые проснулась в тишине. Женский голос остался в санатории. Теперь ей самой предстояло решать – это реальность или нет. У неё болела голова. Вчера во время выступления в клубе она покинула тело, а сегодня вернулась опять в свою тесную и неуклюжую оболочку. Она лежала на кровати и снова и снова вспоминала топот ног, одобрение публики.
Перебирая вчерашние видения в голове, она на минуту остановилась. Теперь из её окна были видны не зелёные листья деревьев, а голубое небо, и по нему сейчас бродили надутые белоснежные кролики. Это были точно они. Один из них уселся спиной, и Нина увидела два уха и выпирающий белый хвост. А один наклонил мордочку вниз к этому миру и пытался что-то разнюхать. Ветер их гнал куда-то на север, и скоро они исчезли из окна, один из них на прощание подёргивал ушком.
Вдруг ей так захотелось шагнуть в окно и прямо в белье оказаться на улице. Неумытой и растрёпанной, чтобы кожей почувствовать, что такое солнечный свет, что такое ветер, что такое мир.
Она растворила окно, села на подоконник, свесив ноги. Её гарнитура сегодня молчала, и она не представляла, сколько сейчас времени и чем нужно заниматься. Идти ли сразу в душ или, может, сначала достать краски и попробовать что-то нарисовать?
Сидя на подоконнике, Нина вслушивалась в то, что её окружает, ей вдруг захотелось понять, как звучит этот мир. Она замерла, и привычная тишина начала заполняться звуками. Послышалось фырканье робота-пылесоса. Он нехотя всасывал в себя бумажки и каждый раз причмокивал. Мимо проезжал работник на велосипеде, колёса которого были спущены и шипели. Под порывами ветра ветки деревьев легонько соприкасались.
Откуда-то постоянно доносился еле слышный стук. Она осмотрела всё вокруг и никак не могла установить источник этого звука. Тогда она обратилась к себе и своему телу. Её лёгкие наполнялись воздухом и выпускали его обратно, тихо посапывая. А внутри грудной клетки, спрятанное глубоко-глубоко, стучало её сердце. Оно колотилось и было таким громким, что могло разбудить кого угодно в этот ранний час. Оно было живым. Разве можно было после этого умирать?
***
– Эту цифру – четырнадцать дней, её нельзя исправить? – спросила Нина у Психолога.