Путь дурака

Сикориский Сотилиан

Ой, ребята, вы уж полегче, - дрожащим голосом забормотал Гурун, поднимая трясущимися руками подол своего хитросварганенного из мешковины платья, чтобы не ебнуться харей в пол.

Ребята, давайте жить дружно, - продолжил он слащавым голосом.

Урок «семейного счастья»

На следующий день утром в зал, как обычно, завалили Гну и Нандзя, чтоб похавать. Три ползающих хуя – Гурун, Нарада и Мудя приступили к своим обязанностям

и стали кормить их. В это время в зале тусовалась Синильга и разбирала какую-то кучу тряпья.

Ну че, Синильга, ты поняла, что в семейке тебе житья не будет? – спросил у нее Гну.

Поняла, - торопливо ответила Синильга, боясь, что ей опять че-нибудь устроят.

Смотри-ка, поняла, - хитровато усмехнулся Гну.

Плохо поняла, - нарочито мрачно произнес Нандзя, обгладывая куриную лапу. – Если поняла, о чем сейчас замечталась?

Ни о чем, - сказала Синильга, не понимая, шо лезет в залупу.

То-то у тебя взгляд мутный, - прикололся Гну.

Ты знаешь, что с тобой муж будет делать? – спросил Нандзя.

Знаю, - Синильга была в растерянности.

Нихера ты еще не знаешь, - злобно произнес Нандзя. – Ну-ка быстрее шевелись, сука! – вдруг заорал он. Синильга засуетилась быстрее.

Быстро тащи сюда варенье! – заорал Гну.

Синильга поползла в кухню за вареньем. Коды она вернулась, ее встретили уже вошедшие в раж Гну с Нандзей:

А! Скотина! Притаранила! Хуй ли так медленно шевелишься! Ща как вломлю тебе! – глумился Гну.

Н-на тебе, сука! – заорал Нандзя и с силой швыранул в Синильгу косточку.

Ха-ха-ха! – заржал Гну и тоже захуярил в нее обглоданную кость.

Синильга запуганно забилась в угол комнаты и не знала, че ей делать.

Ну, давай, мечтай теперь о принце! О семейном счастье! – бушевал Гну, забрасывая тупую куклу костями и объедками. Нандзя активно помогал ему.

Вот оно, семейное счастьице! П-па-лучи!!!

Нравится, сволочь?! Об этом ты мечтала, свинья?! Ну-ка быстро неси нам чай, и не дай бог ты, сука, задержишься!

Синильга пулей попиздила снова на кухню, а когда вернулась с чайником и заваркой, ее встретил град костей и корок и глумливые вопли Гну и Нандзи, исполнявших роль «любящих» супругов.

Ты че, скотина, еле шевелишься?! – дико орал Гну.

Синильга не знала, куда деваться от «семейного счастья» и сразу двух принцев, неожиданно посланных ей Небесами, и только носилась туда-сюда, как угорелая. Мечтать уже было некоды.

Вот, смотри, свинья, вот оно – семейное счастьице! Давай все быстрее делай!!! Ха-ха-а-а!!! – бесился Гну. – Мечты сбылись, ха-ха-а-а-а!!!

Это тока начало! – обрадовал Синильгу Нандзя и схватил тапок, т.к. кости уже кончились. – Ну-ка убирай все с ковра, с-сучара! – заорал он и запузырил в нее тапком.

Гну, не долго думая, запиндюрил второй тапок. Оба тапка приземлились точно Синильге на бошку. Взмыленная обладательница охуенной дозы «семейного счастья» забилась в угол и не знала, че теперь с ним делать.

Вечером Гурун, предварительно переговорив с Азой, подвалил

к Нараде, шепнул ему на ухо: «Слышь, тебя, кажися, собираются по-настоящему отпиздить. Я тут краем уха подслушал разговор, и сразу съебался». В следующее мгновенье Нарада стал похож на смертника на электрическом стуле, потому шо точно так же интенсивно затрясся. Тут откуда ни возьмись, стали появляться все ученики старшего звена.

Нандзя, где у тебя веревки?! – злобно кричала Элен.

Ща найду.

Гну, а ты доставай палки!

Ага.

Нарада сидел посреди комнаты и гладил полотенца. Люди ходили вокруг него, нагнетая поле злобы, агрессии и беспощадности.

«Ой, бля-а!!! – подумал Нарада. – Это они что ж, меня свяжут и будут палками хуярить? Ма-ма! Мамочка!»

Пришли Аза с Ксивой и тоже со злобными харями заходили туда-сюда мимо Нарады, бросая на него искоса хищные взгляды. В руках у одной был металлический прут, и она махала им, рассекая воздух, как бы примеряясь для удара и кровожадно улыбаясь, а другая подыскивала в куче мешков подходящий для удушения.

«А-а!!! – Нарада конкретно присел на измену, и в его штанах не замедлила образоваться приличная кучка говна. – Они будут меня душить мешком и одновременно полосовать прутом!!!!!!!» – хлестанула мозг страшная догадка.

Вот говнюк! – рычал Гну. – Ну, сволочь!

Ля-ля, ля-ля, - злорадно напевала Аза себе под нос, пробуя в кулаке свинцовый кастет.

Ну, сука, он за все ответит! – бесновался Нандзя в коридоре, издавая звуки, очень похожие на затачивание ножей. Затем он неистово начал хуярить грушу, выкрикивая страшные проклятья.

Нараду трясло и колотило, и он уже не мох ни гладить, ни сидеть на месте. Его рожа вся побелела и покрылась испариной, а челюсти ходили ходуном, весело постукивая зубами. Взгляд выражал полное безумие и помрачение рассудка. Люди свирепо ходили вокруг него и то и дело как бы невзначай пихали и толкали, наступая ему то на руку, то на жопу.

Так продолжалось полчаса, пока поле злобы, агрессии и беспощадности не достигло апогея. Нарада уже замер с остекленевшими глазами и уже еле дышал от страха. Волосы давно стояли дыбом, а вокруг растекалась лужа мочи. Вдруг к нему подбежал Сантоша и прямо в ухо сказал:

Нарада, иди, понюхай цветок!

Все остановились и стали наблюдать за Нарадой. Тот сначала нихуя не вдуплил. Но через минуту понемногу пришел в себя и стал озираться по сторонам. Никто больше не приготавливал орудий пыток и убийства, никто не ревел и не проклинал, не бил грушу и не махал прутьями и палками, а все спокойно и выжидательно смотрели на него. Еле поднявшись, Нарада, шо лунатик, доковылял до цветка на подоконнике и нюхнул его. Тишина взорвалась бурей смеха. Это была выдающаяся практика просветления Рулон-холла, когда чучика обуревают чувства страха или обиды или гнева, а ему говорят: «Иди, понюхай цветок», и в ентот самый миг сознание чучика может отделиться от чувствишек, мыслей и тела, и он станет на один еблысь ближе к просвятлению.