Путь дурака
Шрифт:
И ему в первый раз стало совсем хорошо и свободно
Он вспомнил родителей, и снова волна накрыла его: «Да, на хуй им быть вместе, заебали уроды! Какого хуя они, блядь, вместе, на хуй надо! И этот пидар, папаша , скотина, всю жизнь проебал, всю жизнь его имели во все дыры, блядь, всю жизнь не знал, что ему надо, бессмыслено прожил и всех осуждал, все ему виноваты. Пошли все на хуй! Все не то, не то они делают. Не знаю, на хуй , что надо делать, но не то, что они делают. Пошли они на хуй! Почему я должен постоянно страдать, быть уродом, я не хочу быть уродом , пидарасом, не хочу бояться , не хочу! Пошли вы все на хуй, не буду жить
Нереализованная энергия сексуального центра, который многие годы задавливался неправильным воспитанием и слабостью, вылезла наружу как негармоничный грязный поток мыслей и неконтролируемая агрессия, которая хотела все разрушить.
Послав всех на хуй, Бэбик почувствовал облегчение, и вроде, стал свободнее и счастливее.
Но это длилось не долго. На следующий день он снова увидел свою пассию, и снова как будто кирпич обиды и осуждения залез ему в грудь, и снова привычная шиза закосила глаза.
Пресс-конференция в Калифорнии
В этот день в Калифорнии свершилось долгожданное событие, которому предшествовала длительная шумиха в газетах и на телевидении. Наконец-то американская пресса получила возможность получить ответы на многочисленные вопросы, возникшие в связи с выходом в свет скандально нашумевшей книги «Путь дурака».
За обеденным столом собрались корреспонденты ведущих мировых изда-
тельств для того, чтобы взять интервью у Рулона, он же — Сотилиан Секориский, и Марианны.
Сотилиан, гармоничный блондин лет тридцати, сидит, вольно развалившись в кресле, в обаятельном и сильном состоянии. Марианна, шикарная дама восточной наружности в эротическом наряде, в надменном состоянии сидит рядом и пилочкой подравнивает ногти, проявляя полное безразличие к собравшимся.
Первым задал вопрос корреспондент газеты «Нью-Йорк таймс» Джон Смит, с интересом изучая Рулона пронзительным взглядом и поправляя привычным движением маленькие очки на носу:
— Сотилиан, не ответите ли вы нам, почему в книге «Путь дурака» так много нецензурных выражений?
Сотилиан непринуж-
денно рассмеялся. Видимо, ему незачем было обдумывать ответы, его слова звучали совершенно
естественно, и, казалось,
невозможно было найти
другого более идеального ответа.
— очень просто, потому что я — русский.
Если я говорю пенис, фал-
лос, лингам — это нор-
мально. Но когда я говорю то же самое слово не на санскрите, не на латинском или еще каком-то языке, а по-русски называю это хер, то это уже нецензурно. Почему мой язык должен быть цензурным? Мне кажется, это несправедливо.
Эти простые и лаконичные слова вызвали восторг у всех присутствующих, за исключением, пожалуй, только Марианны, продолжавшей свое незамысловатое занятие с прежней невозмутимостью и тем самым еще больше приковывавшей внимание публики.
В банкетном зале раздались аплодисменты.
— Но ведь другие ваши соотечественники, — не унимался Джон Смит, — Блаватская, Гурджиев, передавали мистику иначе.
Видимо, журналист имел
— Конечно, они приспосабливали ее под интеллигенцию, — ответил Сотилиан. — однако я все-таки тантрист в отличие от них, и я лечу людей шокотерапией. Матерщина — это как раз такое средство. Вот, заметьте, и вопрос про это самый первый. Но здесь — в Америке — вы не понимаете по-русски. И теперь я приобрел электрическую дубинку, — с этими словами он достал дубинку и угрожающе потряс ею в воздухе.
Все невольно отшатнулись.
— Так что найдется управа и на вас, на американцев, — раздался дружный хохот. — Матерки — это наши русские мантры, и они дают нам силу, — продолжал бывший Рулон, слегка ударив кулаком по столу, — и никто не заставит меня стать вшивым интеллигентом и потерять связь со своей традицией.
Американцам хорошо знакомо чувство патриотизма, и когда они увидели в Рулоне истинного патриота своей Родины, их симпатия к нему увеличилась в несколько раз. Корреспонденты понимающе закивали.
— Кто был вашим астральным Гуру? — спросил корреспондент «Вашингтон пост».
— Им был адепт Шамбалы Кут Хуми.
Видимо, спросивший корреспондент не совсем хорошо понимал, кто такой Кут Хуми. Записав незнакомое имя покрупнее в свой блокнот и подчеркнув его толстой линией, он тут же выпалил следующий вопрос:
— Почему же тогда вы говорили, что учились у Марианны, а потом еще поехали к Шри Джнан Аватару Муни?
— Астральный Гуру вас может научить только на астральном уровне, ну а мы живем на физическом в большей степени и поэтому, — продолжил Сотилиан, взглянув на скучающую в этом обществе болванов Марианну, мне нужен был и земной Учитель, чтобы соединиться с Кут Хуми. Мне нужно было особое состояние. Оно было не всегда. Мое же эго, все комплексы и прочие вещи нуждались в жесткой проработке. И тут астральный Гуру вам не поможет. Это, конечно, удобно тешить себя мыслью о таком внеземном Учителе и оставаться дураком, избегая стрессовых ситуаций. Но этот самообман не даст подлинного роста. Ну а Джнан Аватар для меня — старший брат, так как везде есть своя иерархическая преемственность — то, что в Индии называется «парам пара». И любой человек должен входить в подобную систему, чтобы обрести гораздо большую силу, чем та, которой он может овладеть сам, в одиночку, т.е. он должен войти в Эгрегор.
Следующий вопрос мгновенно выпалил Джон Смит, не скрывающий радости от возможности зацепить нашумевшего героя и вывести его из состояния уверенности.
— Почему же вы покинули Россию, если там ваш Эгрегор?
— А я ничего не покидал, — ответил Сотилиан. — Я просто приехал сюда в Ашрам Гуру Сотидананданы выполнить задание школы Шамбалы.
Джон Смит развел руками, затея не удалась. Его сменил обаятельный молодой человек, корреспондент журнала «Плейбой», который в течение всего предыдущего разговора проявлял интерес исключительно к Марианне, рассматривая ее с явным восхищением и что-то озабоченно обдумывая. Наконец, поправив свои темные волосы, он задал свой основной вопрос: