Путь Дзэн

Уотс Алан

«Сознание-кладовая» почти равнозначно самой читте и является сверхиндивидуальным, поскольку предшествует любой дифференциации. Его не следует считать неким туманным эфиром, заполняющим все существа, потому что и пространство и протяженность присущи ему лишь в потенции. Иными словами, «сознание — кладовая» есть то, откуда свободно, «играючи» (викридита) рождается мир форм. Махаяна не пытается объяснить производство мира из ума какой-нибудь причиной. Это было бы ошибкой, ибо все, что связано причинной зависимостью, не выходит за рамки майи. Выражаясь поэтически, мировая иллюзия возникает из Великой Пустоты без всякой причины, бесцельно, и именно потому, что в этом нет никакой необходимости. «Действие» пустоты игровое (викридита) — это не мотивированное действие (карма).

Итак, по учению Йогачары, воспроизводство мира форм происходит спонтанно из «сознания-кладовой», откуда он поднимается в манас, где происходит первичная дифференциация,

затем переходит в шесть «сознаний-чувств», которые в свою очередь создают органы чувств или «врата» чувств (айатана), и через них проецируется в расчлененный на классы внешний мир.

Буддийская йога поэтому и состоит в том, чтобы воспроизвести этот процесс в обратном направлении: остановить распознающую деятельность ума, предоставить категориям майя отпасть, вернуться назад в состояние потенции так, чтобы мир можно было увидеть в его неклассифицирующей «таковости». Когда это достигнуто, пробуждается каруна, и Бодхисаттва предоставляет проекциям возникнуть снова, уже сознательно слившись с игровой и бесцельной природой Пустоты.

Глава 4

Возникновение и развитие Дзэн

Признаки, отличающие Дзэн, или Чань, от других направлений буддизма, если пытаться выразить их словами, трудно уловимы. Однако Дзэн обладает вполне определенным и присущим только ему духом. Хотя само слово Дзэн или дхиана означает медитацию, другие школы буддизма придают медитации не меньшее, если не большее, значение; иногда даже кажется, что упражнения в формальной медитации совсем не обязательны для Дзэн. Не оригинален Дзэн и в своем принципе «нечего больше сказать», и в своем убеждении, что истина невыразима словами: все это уже было в Мадхьямике и в учении Лао-цзы:

Знающие не говорят,

Говорящие не знают.

Своеобразный дух Дзэн, вероятно, лучше всего можно описать как определенную «прямоту». В других школах буддизма пробуждение — бодхи — представляется чем-то далеким, почти сверхчеловеческим, достижимым лишь после многих и многих существований, полных терпеливого усилия. В Дзэн же всегда присутствует такое ощущение, будто пробуждение — нечто вполне естественное, почти осязаемое: оно может произойти в любой момент. Если его трудно достичь, то лишь потому, что все слишком просто. Та же прямота характеризует и методы обучения Дзэн: он указывает истину прямо и непосредственно, не отвлекаясь игрой в символы.

«Прямое указание» (чжи-чжи) означает открытое выражение Дзэн с помощью несимволических действий или слов. Непосвященному они, как правило, могут показаться странными, поскольку относятся к самым обыденным житейским вещам, а порой и к совсем бессмысленными. В ответ на вопрос о природе буддизма учитель произносит какие-то пустые слова о погоде или производит обыкновенное действие, внешне никак не связанное с философскими или духовными материями. До середины династии Тан примеров подобного рода встречается немного, ибо тогда Дзэн еще не достиг зрелости. Но они созвучны позиции древних учителей, искавших мгновенного пробуждения в самой гуще повседневной жизни.

Хотя в индийском буддизме не удалось обнаружить особых следов школы дхианы, из-за недостатка сведений нельзя считать доказанным, что ее не существовало. Если характерным признаком Дзэн является внезапное или мгновенное пробуждение (дунь-у), без какой-либо предварительной подготовки, то, конечно, предпосылки этого принципа следует искать в Индии. Ланкаватара Сутра утверждает, что существует как постепенные, так и внезапные (югапат) достижения просветления: первый путь — очищение загрязненных устоев или проекций ума (ашрава), второй — паравритти — внезапный переворот в глубинах сознания, при котором исчезает дуалистический взгляд на мир. Тогда сознание уподобляется зеркалу, мгновенно отражающему любые появляющиеся перед ним формы и образы [32] . Существует также явная связь между идеей о мгновенном пробуждении и принципом Ваджрачхедика, или Сутры Алмазного Меча: «достигнуть пробуждения — значит ничего не достигнуть». Иными словами, если нирвана действительно возможна только здесь и сейчас, так что искать ее — означает ее потерять, постепенное приближение к ней вряд ли уместно. Достичь ее можно только сейчас, непосредственно.

32

«Ланкаватара Сутра», II, [75]. По преданию «Ланкаватара» была любимой сутрой Бодхидхармы, полулегендарного основателя Дзэн в Китае. Ее связь с Дзэн подробно освещена в [75].

Подобного рода традиция также присутствует в тантрическом буддизме, хотя, по-видимому, и более древнего, чем Дзэн, происхождения; причем нет оснований приписывать ее обратному влиянию китайского Дзэн. Так, в сочинении тантриста Сарахи, жившего в X веке, можно найти высказывания, сходные по духу с Дзэн:

Если она (Истина) уже проявлена, то какой толк в медитации? Если же она скрыта, искать ее — значит

измерять мрак. Мантры и тантры, медитация и концентрация — Все это источники самообмана. Не засоряй концентрацией мысль, чистую по своей природе, А пребывай в блаженстве самого себя и прекрати эти мучения. Все, что ты видишь, есть Это, Впереди, позади, со всех десяти сторон. Пусть учитель сегодня же положит конец твоим заблуждениям! Природа небес изначально чиста, Но от всматривания и разглядывания взгляд застилается туманом [33] .

33

Собрание Песен Сарахи. [23].

Тибетский буддизм также содержит учение о Кратчайшем Пути — стремительном и крутом восхождении к нирване тех, кто обладает достаточным мужеством. Близость к Дзэн еще больше чувствуется в «Шести заповедях» Тилопы с его акцентом на естественность и непосредственность:

Ни мысли, ни размышления, ни анализа, Ни упражнений, ни намерения. Предоставь всему возможность быть [34] .

34

Буквально это звучит так:

Mimno, mi-bsam. mi-dpyad-ching

Mi-bgsom, mi-sems, rang-babs-bzhag.

перевод основан на разъяснениях, полученных мной от м-ра Алекса Уэймэна из Калифорнийского Университета. «Mi-mno» приблизительно соответствует дзэн-буддийскому термину у-синь или у-ньен, т. е. «не-ум», «не-мысль», «bsam» эквивалентно санскритскому чинтана, т. е. дискурсивное размышление о том, что услышано, a «dpyad» миманса, т. е. философский анализ. «Bgsom» — скорее всего бхавана или китайское синь — «культивировать», «упражняться «или «интенсивно сосредоточиваться». «Sems» — это четана или цю, передающее значение воли, намерения.

«Rang-babs-bzhag», буквально значит «само собой образовавшееся установление», причем «само собой образовавшееся», видимо, является точным эквивалентом даосского термина цзу-жань — «само собой», «спонтанно», «естественно».

Мгновенное освобождение без каких-либо специальных ухищрений и намерений подразумевается также тантрическим термином сахаджа, — который описывает состояние мудреца, достигшего просветления, — «легкое» или «естественное».

Здесь не место обсуждать истинный смысл мгновенного пробуждения или принципа естественности. Просто приведенные отрывки показывают, что «прямой путь» существовал и за пределами Китая, и не исключено, что его первоначальные истоки — в индийском буддизме. Нехватку соответствующих данных нетрудно объяснить тем, что подобного рода учение, столь легко поддающееся искажению, хранилось в глубокой тайне и только позднее стало обсуждаться открыто. И действительно, Дзэн-буддийская традиция настаивает на том, что мгновенное пробуждение не содержится в сутрах, а передается прямым путем, от учителя к ученику. При этом совсем не обязательно, чтобы подразумевался какой-нибудь эзотерический метод, вроде телепатической передачи опыта. Часто имеется в виду нечто гораздо менее сенсационное. Когда индусские пандиты настаивают на том, что мудрость приобретается не из книг, а только от учителя, гуру, то это означает, что собственно тексты, — такие, например, как Иогасутра, — содержат лишь наброски учения, а полным знанием его обладают лишь те, кто усвоил также устную традицию. Нужно ли добавлять, что поскольку эта традиция является в первую очередь переживанием, слова могут передать ее не более и не менее, чем любой другой опыт.

Однако нет никакой необходимости предполагать, что в Индии когда-либо существовала особая школа Дхианы. Возникновение Дзэн^вполне естественно объясняется знакомством даосов и конфуцианцев с основными принципами буддизма Махаяны. И возникновение традиций, близких Дзэн, наблюдается почти сразу, как только прославленные сутры Махаяны стали известны в Китае, т. е. начиная с трудов великого индийского ученого монаха Кумарадживы, который в 384–413 гг. перевел их на китайский язык. Кумараджива жил в Ку-цзане и Чан-ане, а одним из его выдающихся учеников в эти годы был молодой монах Шен-Чжао (384–414), который начинал переписчиком конфуцианских и даосских текстов.