Путь феникса
Шрифт:
— Когда я беседовал с прокуратором, я тоже поначалу удивился, — сказал Майк. — Но сэр Джеральд Смит объяснил мне, что когда от набега пучеглазых страдает крепость, гибнут воины, а когда от набега страдает стадо, гибнут орки. И не просто орки, а преступники, которых никому не жалко. Если орк живет по заветам богов, не нарушает запреты, чтит господ и полубоссов, такому орку бояться нечего. А орку, преступившему закон, в штрафном стаде самое место. Сэр Смит говорил, что
— Это уж наверняка, — пробормотал Джон. Немного подумал и спросил: — А что если в одну несчастную ночь эльфы не ограничатся набегом на штрафное стадо? Что если они пойдут дальше?
— Такого еще не бывало, — ответил Майк. — Сами посудите, зачем эльфам идти дальше? Черных рощ дальше нет, дневать придется в полях, а эльфы этого не любят. Даже если они дойдут до следующего стада и разорят его, конница сэра Смита легко перехватит их на обратном пути. Эльфы все это понимают и никогда не идут дальше штрафного загона.
— Понятно, — сказал Джон. — А тебе самому в этом загоне не страшно будет жить?
— Я не буду в нем жить, — сказал Майк. — В штрафном стаде не один загон, как обычно, а два. Первый загон — центральный, в нем живут только те каторжники, которые провинились незначительно. Там же живут орки, которые родились в штрафном стаде, там же стоит балаган пастуха. А в полудне пути на восток устроен второй загон, штрафной. Именно его разоряют эльфы. Туда сгоняют совсем закоренелых преступников.
— Интересно, — сказал Джон. — А почему эти закоренелые преступники не разбегаются?
— Куда им разбегаться? — улыбнулся Майк. — Там вокруг полей сплошиые болота со всех сторон, только две тропы проходимы. Одна ведет к эльфам, а другая — в центральный загон, она блокпостом перегорожена. Некуда преступникам разбегаться.
— Кажется, я начинаю понимать, что к чему, — сказал Джон. — Те орки, которые идут пешком — это совсем закоренелые преступники, а те, которые едут на лошадях — не совсем закоренелые преступники, верно?
— Верно за одним исключением, — сказал Майк. — Вон оно едет.
Майк указал пальцем, Джон посмотрел в указанном направлении, и увидел юную и довольно симпатичную орчанку, ехавшую на лошади. Ее посадка была необычной, Джон не сразу понял, что ее руки привязаны к луке седла.
— Что она натворила? — спросил Джон. — Она не выглядит опасной.
— Сэр Смит тоже так полагал, — сказал Майк. — До тех пор пока она не отказала ему в близости. С особым цинизмом отказала.
— С особым цинизмом — это как? — заинтересовался Джон.
— Не знаю, — ответил Майк. — Сэр Джеральд Смит подробностей
— Я гляжу, ты уже научился командовать орками, — заметил Джон.
— Этому быстро учишься, — сказал Майк. — Ну ты, жаба! — обратился он к орчанке-преступнице.
Судя по всему, он хотел сказать что-то еще, но не успел, потому что орчанка заявила:
— Сам ты жаба!
Сэр Джон неожиданно рассмеялся.
— Храбрая девчонка, — сказал он.
Орчанка смерила его негодующим взглядом и ничего не ответила.
Майк вздохнул и сказал:
— Даже не знаю, что с ней делать. По-хорошему, надо голову срубить, но сэр Смит может передумать… Говорят, он одну наложницу уже отправлял в штрафное стадо, а потом вернул с полдороги. Правда, ту он отправлял в основной загон, не в штрафной, и про ту он вроде не говорил об особом цинизме…
— Это потому что Серая Шейка яйца ему не отрывала, — заявила орчанка.
Сэр Джон снова рассмеялся и спросил:
— А ты отрывала? И как, оторвала?
— Не смогла, — покачала головой орчанка. — Они, оказывается, крепко к чреслам приделаны. Но намяла знатно. Надо было сразу зубами впиваться…
Майк поежился, должно быть, представил себя на месте сэра Джеральда. Джон, однако, сохранял спокойствие.
— Как зовут тебя, красна девица? — спросил он.
— Не такая уж я и красная, — заявила девица. — Я в поле никогда не работала, только в балагане.
— Извини, розовая девица, — сказал Джон с серьезным видом. — Так как тебя зовут?
— А тебе какое дело? — отозвалась девица, надула губки и отвернулась.
— Аленький Цветочек ее зовут, — сказал Майк. — Ну, то есть, раньше ее так звали. Теперь-то такое имя к ней прилагать даже неловко как-то.
— Почему неловко? — спросил Джон. — Есть такой цветок, роза называется, у него стебель шипами весь утыкан, так что голой рукой не возьмешь, пока шипы не срежешь. Вполне себе аленький цветочек.
— Все равно не тянет она на цветочек, — заявил Майк. — Даже на жабу не тянет, змея она подколодная. Вы ведь слышали, как она меня обозвала. Ничего не боится!
— А чего ей теперь бояться? — спросил Джон. — Я так понимаю, хуже, чем в штрафном загоне ей уже не будет. Не знаю точно, какие там порядки, но могу кое-что предположить. Толпа озверелых мужланов, которым нечего уже терять, стоящие вне всяких законов… Догадываюсь, как они отнесутся к смазливой девчонке.