Путь Геракла (История банкира Виктора Геращенко, рассказанная им Николаю Кротову)

Кротов Николай Иванович

В общем, потеряли мы тогда в Швейцарии достаточно много денег. Швейцарцы скандала не хотели, не стремились также закрывать наш банк, так как в свое время именно они предложили нам его открыть, чтобы организовать конкуренцию англичанам в развитии рынка золота в Швейцарии. В результате нашли компромисс — банк перестал существовать, но его правопреемником сделали новое отделение Внешторгбанка в Цюрихе. Вот тогда, по аналогии с Сингапуром, решили послать работать в новое отделение Геращенко. Но тут уж я стоял стеной и поехал в Швейцарию 23 февраля лишь для того, чтобы организовать работу нового банка и провести перестановку кадров. Ехал я не торопясь, двое суток поездом. Встречали меня коллеги на двух машинах, когда я удивленно спросил, зачем такой эскорт, мне ответили: «Мы думали, что ты едешь надолго с большим багажом». Я их разочаровал, решительно заявив, что оставаться здесь не собираюсь, и посоветовал управляющим сделать Владимира Николаевича Горюнова,

опытного начальника валютного управления, хорошо проявившего себя советником в Центральном банке Афганистана.

Помню, во время проверки мы мучились вопросом: «Где питаться?» Командировочные были маленькие, а общепит в Швейцарии дорогой. В результате один мужик из Партии труда (вроде коммунистической) посоветовал нанять его двоюродную сестру, согласившуюся готовить обеды. Так на шестом этаже банка мы организовали себе столовую. В Цюрихе я провел время до лета 1985 года.

А вот версия председателя того банка с печальной судьбой.

КАРНАУХ Ю. Ю.: в 1995 году у нас был издан перевод книги ветерана разведки. американца Петера Швейцера «Победа» («Роль тайной стратегии администрации США в распаде Советского Союза и социалистического лагеря»). В книге автор описывает многочисленные комбинации по нанесению ущерба СССР, деятельность администрации Рейгана и ЦРУ в этом направлении, о продажах русского золота и о том, как американская сторона боялась совместных действий ЮАР и СССР на этом рынке. Запад, и в первую очередь американцы, боялся создания «золотого ОПЕК». Неслучайно руководитель ЦРУ Вильям Кейси сам приезжал в ЮАР и устраивал там профилактическую обработку руководства Центрального банка и правительства этой страны. Чтобы они и не думали о контактах с советскими! Кейси также сообщил, что в 1978 году в Цюрихе якобы была встреча представителей ЮАР и СССР. Это ложь. Ее не было . Хотя, по моему мнению, такая встреча была бы очень полезна. Более того, швейцарские банки два или три раза передавали нам предложения находившихся в Цюрихе официальных представителей ЮАР, в том числе от руководителя горной палаты ЮАР Томаса Мейна, провести встречу. Однако руководство Госбанка сообщало, что разрешение на это не получено . В ЦК КПСС запрещали «встречу с расистами». Идеологические шоры были выше пользы страны.

В начале 80 -х годов ко мне в банк приезжала группа представителей Федеральной резервной системы и Казначейства США во главе с Низенсеном, одним из директоров. Его сопровождал секретарь посольства, явный цэрэушник, по фамилии Бицек. Целью посещения было прощупывание дальнейших наших планов по продаже золота. Люди из американских спецслужб, очевидно, решили: пора с нами кончать! Кстати, сразу после этого визита сменился посол США в Швейцарии. Новый был банкиром по профессии. Все коллеги из гросс-банков сразу отрапортовали мне, что этот дипломат побывал во всех важнейших банках и всех подробно расспрашивал про «Восход» и про Карнауха лично. Судя по всему, именно тогда и был завербован наш главный дилер Вернер П етерханс, а также еще два швейцарских дилера. Тем более что у Петерханса , как оказалось, в США жил б рат.

Следующий раз (в 1987 или в 1988 году) меня пытались отправить работать председателем Международного банка экономического сотрудничества. Из банка уходил Джинджи-хадзе. Важу Геронтьевича пригласили в Грузию министром финансов. Уехал он в Тбилиси, а через год услышал по телевизору, что Гамсахурдиа, не приглашая к себе на встречу, снял его с должности. Его инфаркт и хватил.

Гаретовский Николай Викторович, председатель Госбанка СССР, предложил возглавить МБЭС мне. Я ответил, что это неинтересно, все равно из переводного рубля ничего не получится. Как раз в этот момент из Цюриха вернулся Эдуард Павлович Гостев, бывший там после Владимира Горюнова. Он прекрасно знал соцстраны, я посчитал: вот ему и работать в МБЭСе. Предложил Гаретовскому эту кандидатуру. Вскоре ко мне приходит Эдуард и спрашивает: «Вить, а ты чего сам-то не хочешь идти в МБЭС? Гаретовский меня сватает!» «А что там делать?» — отвечаю я вопросом на вопрос. «Так, а как мне отказаться?» — задумался он. Трижды побывав в Цюрихе, он в тот момент был зампредом Внешторгбанка. «Скажи, что занимаешься важной и интересной работой на дилинге! И порекомендуй вместо себя Хохлова! Он же только стал зампредом и еще не прижился», — посоветовал я. Что и было сделано. В результате Виталий согласился. Хохлов до этого работал в ЦК, куда попал столь же случайно, как и в МБЭС.

Кстати, пребывая в Цюрихе, узнал, что пианист Андрей Гаврилов с женой остался в Англии. Все это осталось бы для меня простой светской хроникой, если бы женой Гаврилова не была одна из дочек Алхимова. Председатель Госбанка через полгода после этого ушел в отставку.

Часть 4

Госбанк

Перестройка

С одной стороны, он чувствовал, что ему делать нечего;

с другой стороны, тоже чувствовал — что ничего не делать нельзя. Поэтому он затеял нечто среднее.

М. Е. Салтыков-Щедрин «История одного города»

У популярного в середине 50-х годов писателя В. Д. Дудинцева в романе «Не хлебом единым» изобретатель придумывает, как можно по-новому делать трубы. Но его идеи оказались никому не нужны. Действительно, при социализме, особенно в периоды ограниченности средств государственного бюджета (что было постоянно), новаторам жилось весьма сложно. Никакой возможности для частной инициативы не было. Капитализм же и частная собственность позволяют предприимчивым людям внедрять новые идеи, новые продукты зачастую значительно быстрее. За счет своих денег или за счет денег других людей.

Понимание того, что на старой системе, целиком основанной на госсобственности, выехать нельзя, у меня было давно. Экономика страны стала достаточно большой, требования населения весьма разнообразны, все из одной организации — Госплана в 80-е годы уже нельзя было расписать. Тем более, работая за границей, я видел, что уровень жизни там значительно выше.

Было ясно, что нужны разные виды собственности, а значит, и более гибкая политика цен. В понимании этого мне помогало периодическое общение с Валентином Павловым, с которым мы были знакомы еще с того времени, когда играли в одной институтской баскетбольной команде. Отмечая дни рождения, под неким допингом всегда вели профессиональные разговоры о жизни… Так, я утвердился в понимании, что система цен, установленная в 30-е годы, необходимая в период индустриализации страны, сейчас является тормозом экономического роста страны, а налоговая система как таковая в СССР просто отсутствует.

Так что внутреннее убеждение о необходимости перемен мне в середине 80-х конъюнктурно менять не пришлось, впрочем, вся страна была «беременна желанием изменений». И вот в 1985 году, как тогда говорили, «в воздухе запахло переменами»! Сначала много надежд на быстрые изменения к лучшему было связано с именем Горбачева. Однако моя эйфория длилась недолго.

В то время я был заместителем председателя Внешторгбанка СССР, занимался валютным управлением. Работа на международном рынке требовала постоянного отслеживания изменения ситуации. Мы должны были постоянно читать иностранные журналы и газеты, сообщения «Рейтер», поэтому для нас не было секретов, в частности, и о трагической ситуации в Чернобыле. Мы сразу поняли масштаб катастрофы и ждали адекватной реакции советского руководства. И были удивлены молчанием. На Первомайскую демонстрацию, проходившую через несколько дней после аварии, как ни в чем не бывало, во всех городах Советского Союза, даже в Киеве, вывели людей. Я на Красную площадь не пошел — решил посмотреть на поведение вождей по телевизору. День был холодный, руководители были в плащах, приветствовали с трибун ничего не подозревающих соотечественников.

И вдруг я вижу, как Михаил Сергеевич, намахавшись руками, вынул платок и утер им лицо. Я сразу вспомнил фильм «Мертвый сезон». Там ловят Хасса (кажется, так), который травил газом узников концлагеря. У этого типа была привычка: когда он нервничал, то вытирал платком лицо. Меня просто озноб прошиб — насколько картина была похожей. На месте Баниониса, исполнявшего роль нашего разведчика, я бы сразу записал Горбачева в основные подозреваемые!

Когда 2 мая вечером Михаил Сергеевич выступал с сообщением о Чернобыле, в его словах не чувствовалось большой тревоги, я смотрел на него уже по-иному — не верил в то, что он говорил! Подумал тогда: либо ты дурак и не понимаешь того, что произошло в стране, либо циничный политик, которому на все наплевать! Иначе как человек, претендующий на роль реформатора, главного демократа, стремящегося изменить в стране сложившийся образ жизни, может быть столь спокойным к национальной катастрофе!

Вся эта неадекватность генсека в тот конкретный момент заставила вспомнить о его предшествующем поведении за границей. Во время поездки в Лондон (он был еще кандидатом в члены Политбюро) Раиса Максимовна Горбачева в дорогом ювелирном магазине демонстративно накупила на несколько тысяч фунтов стерлингов ювелирных изделий. Об этом поведали местные газеты. Всем было ясно, что на свою зарплату Горбачев такой подарок жене сделать не смог бы! Зачем же нужна была эта показуха?!

Тогда я сказал своему отцу, что Михаил Сергеевич долго у власти не удержится.

Запомнилось и единственное посещение заседания Политбюро, продемонстрировавшее непонимание Горбачевым азов экономики. Было это весной 1991 года, после знаменитого XXVIII съезда КПСС (в октябре 1990 года), на котором членами Политбюро выбрали всех главных коммунистов союзных республик. Добавили дополнительно пяток VIP ов , забыв, правда, включить в Политбюро предсовмина Н. И. Рыжкова. Глупость неимоверная! (Раньше такой же глупостью было то, что даже кандидатом в члены Политбюро не был легендарный председатель Госплана Николай Константинович Байбаков!)