Путь Геракла (История банкира Виктора Геращенко, рассказанная им Николаю Кротову)

Кротов Николай Иванович

Так вот, обсуждался вопрос о земельной реформе, говорилось о новых формах собственности на землю. На заседание были приглашены представители экономических ведомств. От Минфина был Володя Орлов, от Минэкономики — Андрей Шаповальянц, от Госбанка — я… Посадили нас на приставные стульчики. Заседание началось в 10 часов. Итак, идет обсуждение, Горбачев как всегда демагогичен, демонстрирует новое мышление, говорит что-то о частной собственности, после него прошла еще пара выступлений. В 12 часов объявляется перерыв. Мы с Орловым стоим, поглощаем выданные сосиски, к нам подходит первый секретарь ЦК КП Узбекистана Ислам Каримов (ныне президент). Мудрый человек, я к нему и Назарбаеву очень уважительно отношусь. Хотя и Алиев тоже был прекрасным мужиком. А остальные… Не говоря уже про Эдичку

Шеварднадзе!

Хорошо зная по Минфину Володю Орлова (Каримов до этого был министром финансов республики), Ислам Абдуганиевич подходит к нам и после нескольких общих фраз сердито говорит: «Чего вы этого болтуна держите?!» Мы немного опешили, я видел столь близко Каримова впервые, а Владимир Ефимович, не в пример предшественникам — Гарбузову и Павлову, был человеком деликатным. «Все это хреново закончится!» — закончил свою образную речь узбекский лидер и пошел дальше. Лучше и не скажешь!

Потом Каримов в своем выступлении обратился к генсеку: «Михаил Сергеевич, страна огромная, в каждом регионе свой ресурс земли. Везде разные традиции и обычаи. Не старайтесь вы для всей страны ввести одинаковые правила! У нас за участок земли в Ферганской долине люди будут убивать друг друга! На земле в республике работают узбеки, в торговле — таджики и евреи, в промьшленности — славяне. Не лезьте вы повсюду со своими идеями!»

Вскоре появился проект нового союзного договора, который, видимо, был действительно необходим, однако там с финансовой точки зрения прописывались откровенно глупые вещи. По инициативе Горбачева договор готовился втайне от руководителей всех экономических ведомств, включая правительство. Но об этом отдельно.

Приход в Госбанк

Я в Англии видел, что все ходят по левой стороне улицы, в Германии и России — по правой стороне улицы, а я предпочитаю передвигаться по той, что удобней.

В. В. Геращенко

Очевидно, у меня есть способность подводить черту под определенным периодом своей жизни и решительно начинать новое порученное дело. Так я менял страны, в которых работал, виды деятельности, периодически погружался в совершенно новые дела. Недолго меня пугало, например, незнание немецкого языка, когда понадобилось поехать на работу в Германию. Или высшая мера (правда, к счастью, не реализованная), к которой приговорили моего предшественника в Сингапуре. Есть такое слово «надо», вот и ехал. Поэтому, когда в 1989 году представился случай попробовать себя в Госбанке, согласился охотно и занялся необходимой, хотя и несколько бюрократической работой по составлению кредитно-денежных и валютных планов и контролю их выполнения.

Хотя, прямо скажем, это назначение было достаточно неожиданным для меня и никак не было связано с тем, чем я занимался до этого.

Я в то время был первым заместителем председателя правления Внешэкономбанка СССР. До меня кандидатом на должность председателя Госбанка СССР был заместитель председателя Госплана СССР В. Г. Грибов (перед этим — начальник отдела финансов, себестоимости и цен Госплана), креатура В. С. Павлова, но его назначение «зарезали» депутаты Верховного Совета СССР. Тогда депутатское чистилище были обязаны проходить все кандидаты в министры и на другие высшие должности государства. Видимо, Грибов, распределяя ресурсы для капвложений, обидел многих директоров, ставших позже депутатами.

Когда мне позвонили и сказали, что в субботу будет совещание у председателя Совета Министров Н. И. Рыжкова по проблемам денежного обращения, на которое приглашают и меня, я удивился. Обычно приходилось ходить на различные совещания, но только тогда, когда на месте не было председателя Внешэкономбанка. Однако выяснилось, что на этот раз хотят видеть именно меня.

Я поехал к Николаю Викторовичу Гаретовскому, который в то время был председателем Госбанка. С ним у нас были хорошие отношения: когда я пять лет «трубил» в Сингапурском отделении Московского народного банка, он был завсектором ЦК КПСС, и мне часто приходилось бывать у него с отчетами.

Приезжаю,

спрашиваю: «Что случилось? Зачем понадобился?» — «Знаешь, — отвечает он, — кандидатуру нового председателя Госбанка не утвердили, и возникла, как вариант, твоя фамилия. На тебя хотят посмотреть».

В то время вопросы денежного обращения были от меня, работавшего во Внешторгбанке, не сказать что уж совсем далеко, но и непосредственно этим заниматься не приходилось. Взял я книжку «Современные Соединенные Штаты Америки», вьпущенную Институтом США и Канады, прочитал, как они там живут. По статистике выходило, что большая часть семей в США живет на зарплату, а не на доходы от капитала, как часто можно было слышать. В США в то время только 1 % семей имел в составе своих доходов более 50 % доходов от капитала. Еще у 13 % семей доходы от капитала составляли 25 % в общем объеме доходов. То есть чистых рантье в Америке тогда практически не было. Главным богатством у американцев было жилье. Именно поэтому жилье и ипотека были в значительной степени движущими силами развития экономики США.

Вот примерно в этом духе я и высказался на своем «просмотре», сказав, что и в СССР нужно развивать этот сектор, заниматься жилищным строительством и его кредитованием. Тем более что у нас в то время активно развивалось кооперативное строительство, Промстройбанк давал кредиты на 15 лет под 3 % при первоначальном взносе 40 %. Люди занимали деньги у знакомых, родственников, ездили в стройотряды, чтобы набрать взнос и вступить в кооператив.

После того заседания меня пригласил к себе заместитель председателя Совета Министров Леонид Иванович Абалкин и сказал: «Есть предложение тебе возглавить Госбанк». Говорят, меня рекомендовал посмотреть Н. Я. Петракову В. С. Павлов при встрече с ним. Я подумал и решил: а почему бы нет?! Во Внешторгбанке я уже вроде бы вырос, ничего нового я там не узнаю. Снова ехать работать за границу уже не интересно, да и семья не сможет поехать. А тут — совсем другой уровень задач. Тем более, работая в загранбанках, я постоянно сталкивался с политикой центральных банков разных стран и какое-никакое представление на этот счет имел. В общем, согласился.

Правда, отец мой, узнав об этом, ругал меня: «На кой хрен тебе это надо?!» Он совершенно справедливо считал, что слишком много непонятного происходило тогда в финансовой сфере. Тем более он имел опыт работы в этой «конторе» и не воспользовался случаем ее возглавить. Мнение отца я уважал, но в том случае поступил по-своему.

Я тоже на заре своей карьеры работал в Госбанке на Неглинной улице, 12, и вроде как входил второй раз в ту же реку. Правда, вернуться через 30 лет в «контору» мне не удалось. Николай Иванович Рыжков, став премьером, перестал использовать это слово, ну не понравилось оно ему, очевидно, ассоциировалось с «Рогами и копытами» Остапа Бендера. А зря, «конторщик» — это просто счетовод (от итальянского слова «конто», что значит «счет»).

В июле — августе 1989 года Верховный Совет СССР две недели поименно утверждал всех членов последнего Совета Министров. Тогда же он большинством голосов поддержал мою кандидатуру. Подробностей обсуждения в моей памяти осталось мало, как-то быстро оно произошло. Я даже удивленно спросил депутатов: «И это все? Я думал, будет интереснее» [3] .

Придя в Госбанк, я никаких крупных изменений не производил, так как исходил из того, что здесь всегда работал знающий аппарат. Однако банковская реформа 1987 года поставила перед Госбанком задачу видоизмениться, проводить денежно-кредитную политику предстояло в новых условиях, следовало учиться осуществлять надзор над новыми появляющимися спецбанками, а вскоре и коммерческими и кооперативными банками.

3

Голосование проводилось мандатами. Заседание вел Е. М. Примаков, пошутивший: «Так как Геращенко дальтоник, он не разберет, какого цвета поднятые вами мандаты». В итоге большинство было за, 2 — против и 5 воздержались. — Примеч. Н. Kpomoвa.