Путь Грифона
Шрифт:
– Что здесь конкретно? – спросил Суровцев, указав на папку, точно не желая брать её в руки.
– Может так статься, что новая война. В дороге почитаете. На словах передадите Жукову, что вся авиация дальнего действия уже приведена в боевую готовность. Сейчас работаем с аэродромами подскока на территории Финляндии и в Норвегии. Если потребуется, то можем ударить в самое ближайшее время прямо по Лондону. Вы поняли, о чём идёт речь?
– Немецкие дивизии, о которых мы с вами не один раз говорили, занимают своё место в боевых порядках англоамериканских войск, – спокойно предположил Суровцев.
– Всё
– Раз всё так складывается, – пожимая руку Голованова, проговорил Суровцев, – то я также приступаю к операции, о которой мы с вами говорили при первой нашей встрече.
– Наши разведчики и контрразведчики говорят, что вы хорошо умеете импровизировать и быстро совмещать несовместимые вещи. Приступайте. Вам и карты в руки. Товарищ Сталин очень в вас верит.
При широкополой шляпе, в шикарном костюме, с документами на представителя швейцарского Красного Креста и гражданина Швейцарии Густава Неймара, Суровцев смотрелся органично и здесь – в основательно разрушенном союзнической авиацией городке на границе. Разве только белая повязка с красным крестом на левом рукаве несколько портила его элегантный вид. Но эта же белая повязка и защищала от излишнего внимания советских армейских патрулей и не вызывала раздражающего любопытства со стороны местных жителей.
Сопровождавшая его Ангелина своим обликом соответствовала спутнику. Молодая элегантная европейская женщина. Они стояли одни на смотровой площадке с замечательным видом на горы с белоснежными шапками ледников.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Суровцев Ангелину на немецком языке.
– Уверенно, – ответила женщина по-немецки.
– Прекрасно. А вот и тот, кого мы ждём, – переведя взгляд на лестницу, ведущую к площадке, сообщил генерал.
Протестантский пастор в сопровождении юноши, видимо секретаря, не торопясь поднимался вверх по лестнице со стороны дороги, ведущей в город. В каком костюме ни предстал бы перед ним этот человек, Сергей Георгиевич узнал бы Вальтера из многих и многих немцев. Хотя видел его только однажды – весной далёкого девятьсот шестнадцатого года. Тогда капитан немецкого Генерального штаба, известный ему как Вальтер, передал русской контрразведке секретные документы. Они сдержанно обменялись рукопожатиями.
– В нашем полку прибыло, как любят говорить русские, – с ярко выраженным акцентом сказал Вальтер на русском языке.
– Рад вас видеть, господин генерал! – приветствовал в ответ Суровцев.
– Дорога каждая минута, голубчик, – сказал переодетый генерал и кивнул своему спутнику.
Юноша протянул Суровцеву небольшой портфель, который тот сразу взял у него из рук.
– У вас в руках данные о диспозиции и составе англоамериканских войск на состояние трёхдневной давности.
– У вас будут какие-нибудь пожелания? Может быть, просьбы? – поинтересовался Суровцев.
– Я хотел бы одного: чтобы Россия и Германия никогда больше не воевали. Если сейчас англичане опять столкнут нас лбами, Германия может
– Я доверяю вам судьбу и саму жизнь любимого человека, – переведя взгляд на жену, проговорил Суровцев.
– Не волнуйтесь, Серёжа. Я сам буду сдувать пылинки с вашей очаровательной супруги. Что касается лично вас, то приговор, когда-то вынесенный вам масонской ложей, теперь не будет действовать.
– Это следствие сделки с нашими тайными противниками? – заинтересовался Суровцев.
– Скорее условие. Даже ультиматум нашим тайным врагам. Некоторым нашим противникам мы тоже вынесли смертные приговоры… Они об этом знают… А что до моих просьб, у меня их не будет. Я бы мог попросить быть милосердными к немцам, но вы и без меня умеете отделять ненависть к врагу от уважения к разбитому, но достойному противнику. Солдат любой национальности превращается в скотину достаточно быстро. Но русские офицеры, не в пример офицерам немецким, всегда умели быстро прекращать непочтительное отношение к мирным жителям. Неужели такие замечательные костюмы теперь шьют в России? – неожиданно спросил немец, внимательно разглядывая гражданский костюм русского генерала.
– В России могут сделать всё при наличии желания и воли, – ответил Сергей Георгиевич.
– О, да! И лучшее подтверждение тому ваши танки и «катюши», – согласился Вальтер. – Вам пора… Нужно спешить…
Суровцев приблизился к Ангелине. Поцеловал жену.
– Мы встретимся уже этой осенью, – сказал он и, уже молча, перекрестил супругу, поочередно коснувшись троеперстием её лба, живота, одного и другого плеча.
– Я тоже так хочу сделать, – сказала Ангелина и перекрестила мужа.
Сергей Георгиевич строго поклонился Вальтеру. Повернулся и быстро отправился к ожидавшей его внизу под смотровой площадкой машине.
Машина с генералом тронулась с места и достаточно быстро исчезла за поворотом горной дороги.
– Идёмте, – обратился к Ангелине пожилой генерал, – я буду преподавать вам уроки жизни вне родины.
– Для меня воплощение моей родины – мой муж, господин генерал. Если с ним что-то случится, Россия как Родина и Отечество перестанет для меня существовать.
– Не стоит быть настолько категоричной. Тем более что вас ждут места, которые человечество не без оснований считает земным раем. Там вечное лето и вечно зелёные деревья. Хотя русские с удивительным и необъяснимым упорством везде тоскуют по своей кошмарной зиме и по мерзкому для нормального человека снегу.
Поработав около часа в резиденции командующего Советской военной группировкой в Европе, Суровцев, по сути дела, выполнил обязанности начальника штаба, заодно и адъютанта маршала Жукова. Большой рабочий стол был заполнен развёрнутыми картами и схемами, отображавшими места дислокации войск предполагаемого противника. Аккуратными стопочками были разложены документы, относящиеся к конкретным частям и соединениям английских и американских войск, нацеленных для нападения на недавних союзников по войне. Все с записками-ярлычками на русском языке сверху.