Путь империи
Шрифт:
— В той же мере это может свидетельствовать и об их глупости. Так считает Губернатор Оппак. Я лично слышала его слова: здешнее государственное образование потеряло огромное количество людей, способных к воспроизводству, и земли, способные их прокормить, только из-за своего упорства. Будь эта раса более разумной, она осознала бы свое поражение гораздо раньше и попыталась сохранить то, что еще возможно.
Тон и жесты выдали ее с головой. Эйлле понял, что пыталась скрыть Нэсс: она честно сослалась на слова Губернатора, но умолчала, что полностью согласна с этим мнением.
В
— Думаю, он ошибается, — прямо сказал он. — Если действовать продуманно, люди окажутся более ценным ресурсом, чем их планета. Но орудие надо использовать сообразно его сути. Глупо резать ткань молотом.
Вибрисы Нэсс дрогнули. Она шагнула вперед и понизила голос настолько, чтобы мог слышать только Эйлле.
— Вы ава Плутрак, поэтому можете позволить себе такой риск. Но у нас такой возможности нет. И не стоит опираться на чувства, когда рассуждаете о людях. Они действительно хорошо сражались. Буду откровенна: я считаю, что в споре с директором Вамре Агилера был прав. Но они мыслят не так, как мы, и нельзя идти у них на поводу. Они отважны и умны, но у них нет чести.
Эйлле не ответил. Несомненно, Нэсс осведомлена лучше, чем он, поскольку уже давно работает в этом мире. Но он изучил все отчеты, к которым только смог получить доступ. Он просматривал их снова и снова, пока не почувствовал, что знает людей не хуже, чем отметки на собственном лице. И в «гях отчетах люди представали совсем не такими, как говорила Нэсс. Им было знакомо понятие чести, хотя они понимали ее иначе, чем джао. И именно честь двигала ими, а не прихоть или упрямство — в этом Эйлле не сомневался.
Кстати, о ваи камити… Он пристально посмотрел на Нэсс. Будучи едва знакомой с ним, она отважилась на такой риск — откровенно поделиться с ним своими мыслями… Это большое достоинство — одно из многих. Неудивительно, что ее постоянное присутствие столь приятно. А ее ваи камити и в самом деле великолепен.
— Я рассмотрю вашу точку зрения, — произнес Эйлле. — Может оказаться, что я ошибаюсь, и мне понадобится ваш совет. Да, конечно… Вы переходите в мое личное распоряжение. Так что вам больше незачем остерегаться таких, как Вамре.
«И Нарво». Но это было бы уже слишком бестактно.
На миг Нэсс потеряла самообладание, и ее тело приняло совершенно детскую позу изумления. Но лишь на миг. Она сделала изящное движение и непринужденно изобразила «рада-и-готова-служить-до стойно».
— Это большая честь для меня. Каковы мои обязанности?
— Пока — прежние. Продолжайте заниматься своими делами. Разумеется, теперь ни Вамре, ни ему подобные не будут вам мешать. А сейчас я хочу поговорить с человеком по имени Райф Агилера, и проверить, насколько сильна его логика.
— Как пожелаете.
И она повела его дальше вдоль сверкающих рядов человеческой бронетехники.
Яут остановился на перекрестке и огляделся.
— Я хочу поговорить с ветеранами Завоевания, — сказал
Он нарочно не спросил ее по имени — пусть поймет, что такую честь надо заслужить. Чтобы стать полезной Субкоменданту, ей сперва надо научиться покорности. Бывшая охранница явно колебалась. Ее плечи снова поникли. На ее месте он постеснялся бы принимать позу «уныние-и-нереши-тельность».
— Зал единения Бинната, — наконец выговорила она. — Это в самом конце улицы. Он построен довольно давно, и старики часто там собираются.
— Ведите, — довольно грубо бросил Яут. Однако прежде чем последовать за ней, он сперва посмотрел в сторону ветра, затем в сторону сердца. И наконец направился к темно-голубому строению, образчику архитектуры джао, с золотистыми украшениями, которые сверкали в лучах неистового солнца Земли.
— Зал строил весь кочен Биннат и его тэйфы, — сказала охранница. — Биннат направил на эту планету так много своих отпрысков, что пятьдесят орбитальных циклов назад кочен специально изыскал средства, чтобы отлить это здание.
Строение действительно было великолепным и прочным, материал подобран мастерски, хотя оно выглядело немного вызывающе. Но как раз таким и должно быть здание, подаренное джао родной планеты отпрыскам разных коченов, находящимся вдали от дома. Яут одобрял такой шаг. Плутрак сделал то же самое в нескольких планетных системах.
Входы были не защищены полем.
— Жди здесь, — приказал Яут и направился внутрь.
В единственном зале, который занимал все здание, царил полумрак. Светильники прятались в плавно изгибающихся стенах, и неяркий свет, похожий на сок спелых плодов, приятно контрастировал с ослепительным сиянием здешнего солнца.
На кучах дехабий, очень толстых и мягких, расположились несколько джао. Яут был почти уверен, что эта роскошь доставлена прямо с родной планеты. Никто как будто не заметил его появления, хотя Яут почувствовал, что это не так — это напоминало дуновение ветра. В воздухе плыл легкий запах древесины така, навевая непрошеные воспоминания о детстве и старых соратниках. Дом его кочена, Джитры, пах именно так — правда, лишь в особые периоды орбитального цикла. Так возжигали под строгим общественным наблюдением. Как такое могло происходить в столь уединенной обстановке?
Дальнюю часть помещения занимал маленький бассейн, где плавали еще несколько джао. Среди купальщиков выделялся один — широкогрудый отпрыск мужского пола, с блестящими черными глазами и воинственно торчащими вибрисами. На его щеке Яут заметил целых семь полосок — а может быть, их было и больше.
— Это Дом кочена Биннат, — громко произнес широкогрудый, принимая агрессивную позу «вижу-нарушение». — Я не видел твоего изображения в списке приглашенных.
— И не увидишь, — ответил Яут, не менее агрессивно выражая «право-задавать-вопросы». — Я выбрал служение в качестве фрагты новому Субкоменданту, Эйлле кринну ава Плутраку. Он желает получить совет у ветеранов, которые помогали завоевать эту планету, поскольку нуждается в их мудрости, обретенной в тяжких испытаниях вместе с победой.