Путь империи
Шрифт:
— Плутрак?! — пловец изменился в лице. — И когда он прибыл?
— Прошлым солнцем, — спокойно ответил Яут. — Ты знаешь кого-нибудь из ветеранов?
Дверное поле в противоположном конце зала исчезло, пропуская женскую особь, окутанную густым облаком дыма. Для полноты картины не хватало только церемониальных яств и одеяний. Яут заморгал. Воспоминания хлынули потоком. Стены Дома Джитры, темно-голубые с серебром, золотистый пол. Яут со сверстниками охотится в море на вкусных мирратов, крошечных плавающих тварей с плавниками, которые мигрировали в этом районе в определенный период орбитального цикла. Он почти ощутил соленый вкус
Но одновременно происходило еще кое-что странное. Из комнаты, откуда только что вышла джао, доносились звуки, не похожие ни на что. Отдельные звуки, очень короткие и разные по высоте, следовали друг за другом, чередуясь с короткими паузами. В их сочетании, несомненно, была скрытая логика, и все это вызывало непонятные ощущения, почти завораживало. Звуки были чужими.
— Эммет, — сказал широкогрудый. — Новый Субкомендант — Плутрак!
Та, к которой он обращался, подалась вперед, в каждом изгибе ее массивной шеи и сильных плеч читалось недоверие. Одно ухо Эммет было повреждено и болталось, задевая Щеку.
— Только не здесь, — пробормотала она. — Плутрак никогда…
Она оборвала себя, словно отсекла конец фразы. Вполне очевидно, что она внезапно увидела бездну, которая разверзлась перед ней из-за соперничества великих коченов. Несомненно, Биннат пользовался огромным уважением, но был слишком слаб и имел слишком мало связей, чтобы с удовольствием сделать выбор между Нарво и Плутраком.
Все эти ава Биннат, разумеется, были свободны от служебных обязанностей, а значит, наслаждались здесь отдыхом, но Яут ощутил нечто иное. Нечто более глубокое — леность и праздность, пренебрежение своим долгом, даже недовольство. Его охватила тревога, ворс на спине стал дыбом. Яут догадывался, что уровень дисциплины при Губернаторе ава Нарво упал до плачевно низкого уровня, но это было нечто большее, чем отсутствие дисциплины.
— Я ищу ветеранов Завоевания, — твердо повторил он. — Сегодня, поздним солнцем, они должны ответить на вопросы Субкоменданта.
— Мы двое сможем поговорить с Субкомендантом, — широкогрудый оглянулся. — Что еще вы можете сказать?
— Пока двоих будет достаточно, но позже Субкомендант может потребовать других, — произнес Яут, слегка поворачиваясь и делая несколько шагов к выходу. — Вам надлежит явиться на завод по реконструкции.
Он намеревался позволить своему подопечному изучить их позицию и посмотреть, как юноша будет действовать. В конце концов, это должен быть весьма интересный и ценный опыт.
Однако что это были за звуки? Дверной проем был все еще открыт, но теперь Яут стоял чуть иначе и мог заглянуть внутрь. К своему неслыханному удивлению, он увидел человека, который работал за какой-то огромной установкой, а несколько джао сидели неподалеку и наблюдали. В следующий момент Яут понял, что именно установка и издает странные звуки.
Его удивление было слишком велико, чтобы забыть о вежливости.
— Что это? Я думал, людям не позволено здесь находиться. Ветераны обернулись. Яут встретился с ними взглядом и обратил внимание на их позу — небрежно исполненная «тре-вога-и-вызов».
— Это называется «фортепиано», — объяснила Эммет.
— А то, что делает человек, называется «музыка», — добавил другой ветеран. Теперь элемент «вызова» в его позе принял открытый вид. — Нам это нравится.
Еще не
Ни на одной из завоеванных планет, где довелось побывать Яуту, не происходило ничего подобного. Это было не укрепление связей. Это было потворство безумию.
Глава 8
Обычно, оказываясь по своим делам в кампусе, Кэтлин Стокуэлл избегала людей. За редким исключением, это были просто случайные знакомые — а еще чаще люди, которые общались с ней только из-за высокого положения ее отца и семьи. Люди, которые попросту хотели ее использовать.
Конечно, думала Кэтлин, шагая вдоль извилистой речки по дороге в общежитие, джао тоже ее используют. Но они хотя бы этого не скрывают. Потому что, согласно их философии, польза должна быть от всего и от всех.
Она оглянулась через плечо. Банле ненадолго отстала — в буквальном смысле этого слова: она остановилась в тени, футах в двадцати позади Кэтлин. Вероятно, от яркого солнца у нее устали глаза. Как все-таки хорошо, что сейчас август! Кампус почти опустел, здесь остались лишь кое-кто из выпускников и профессора, которые заканчивали свою летнюю работу или готовились к следующему семестру. Все, у кого есть приличный дом, давно разъехались.
У Кэтлин тоже был приличный дом — особняк ее отца в Сент-Луисе, нынешней столице Северной Америки… хотя правильнее сказать «административный центр». Столица — место, где сосредоточена реальная власть — это Дом кочена Нарво в Оклахоме. Отец Кэтлин сделал все, чтобы человеческая столица находилась на безопасном расстоянии от столицы джао — как можно дальше, хотя и не настолько, чтобы это выглядело очевидным оскорблением.
Здесь, в кампусе, расположенном в центре бывшего штата Мичиган, общество Кэтлин ограничивалось ее верной тюремщицей. Впрочем, ее семья в Сент-Луисе тоже находится под неусыпным наблюдением. Оппак позволил отцу Кэтлин поселиться за пределами Оклахомы потому, что не любил иметь дело с людьми, которые не желают стелиться перед джао. Это с лихвой компенсировалось толпой инопланетян, которые постоянно находились в Сент-Луисе.
В отличие от людей, джао являли собой образец поразительного простодушия, когда дело касалось шпионажа и поддержания внутренней безопасности. У них было мало общего с ФБР и еще меньше — с всепроникающей секретной полицией вроде старинного КГБ или его предшественницы, царской охранки. Лишь изредка они прибегали к услугам людей-доносчиков. Благодаря своему военному превосходству и продвинутой электронике в них не было необходимости. Именно благодаря этому сочетанию самоуверенности и наивности джао многочисленные отряды Сопротивления действовали по всей территории Северной Америки, успешно скрываясь во всевозможных дырах и щелях. Но если бы чиновники человеческой администрации попытались что-то предпринять, эта попытка была бы мгновенно раскрыта и пресечена.