Путь, исполненный отваги. Задолго до Истмата
Шрифт:
— Ясней ясного! — хмыкнул Алексей Никитич. — Одно только мне непонятно: откуда столько народу набрать? Сибирский приказ — это вам не хиханьки.
— Ищи, князь, ищи! — сурово молвил премьер-министр. — Должны быть на Руси толковые люди! Нужно только искать!
Вблизи Псковских врат маячил верхом на породистом рысаке сам генерал Волков с подзорной трубой в руках. Увидав поезд, поскакал навстречу, сдерживая горячего жеребца. Не генеральское дело — нестись во всю прыть, аки флигель-адъютант. Проскакав шагов пятьдесят, остановил коня. Ждал, пока подъедет
— Ну, здорово! — протянул руку для приветствия.
— Бонжур, мон женераль! — ответил Каманин и внезапно крикнул, обернувшись к карете: — Эй вы, вылезайте, покажитесь господину генералу!
Вылезали, жали руки. Передав поводья коня своему адъютанту, Волков с товарищами пошли пехом и свернули с дороги налево — туда, где вдоль Гдовы были сложены штабеля бревен, теса, мха и готовых кирпичей, уложенных на поддоны. Где-то недалече раздавалось тарахтение мотора непонятной системы.
— Константиныч, чего там пыхтит, как паровоз? — спросил удивленный Иннокентий. — Кажется, в двигателях разбираюсь, а вот такого звука ни разу не слышал...
— Эх ты, дитя цивилизации, — рассмеялся граф, — дыма, что ли, не заметил? Это ведь локомобиль, двигатель паровой! Основной привод для лесопилки либо лесопильной мельницы по-здешнему. Доски растирают здесь.
Волков прямо-таки наслаждался звуком произносимых словосочетаний, ранее ему неизвестных. Они подошли ближе, к почти двухметровому забору из необрезной доски. За забором пыхтело так, словно рота красноармейцев после длительного полового голодания попала на представление в стриптиз-бар. Охранник у ворот почтительно козырнул, пропуская высоких гостей. Навстречу выскочил мастер из местных.
— Здорово, Семеныч! — поприветствовал его Волков. — Вот привел к тебе экскурсию.
— Добрый день, ваше сиятельство, — поклонился мастер генералу и гостям, — милости просим!
Он повел гостей к пыхтящему чудовищу высотой в три метра и больше всего похожему на перевернутый паровоз. Снизу время от времени со свистом била струя пара, маховики со стуком толкали шатуны, вращающие трансмиссионный вал. Сбоку на вал был насажен аршинный шкив, с которого посредством кожаного ремня вращательный момент передавался на расстояние чуть ли не в двадцать метров в помещение лесопильной мельницы. С той стороны время от времени сквозь пыхтение локомобиля доносилось тонкое повизгивание пил.
Вновь прибывшие со священным ужасом наблюдали работу монстра. Мастер внезапно глянул на манометр.
— Аникейка! — заорал он. — Шкуру спущу, воду давай!
Спавший на мостике возле теплого котла подросток лет пятнадцати (как можно спать в таком шуме) при вопле начальника проснулся и, схватив два жестяных ведра, спрыгнул вниз — на штабель аккуратно сложенных дров.
— Пулей! — повторил мастер. Парнишка кивнул и помчался к речке, что находилась всего в нескольких шагах.
Волков пытливо посмотрел на приятелей. Ростислав едва заметно кивнул
— Пойдем квасу с дороги попьем! — предложил граф, кивая на свежесрубленный трактир, от которого ветер доносил запах сосновой смолы и мха. — По лицам вижу, что есть вопросы.
Стоящий на низком крыльце половой встретил их вежливым «милости просим» и провел посетителей за отдельный столик в углу общей залы. Поскольку день был рабочий, а время обеда уже закончилось, то в трактире не было ни души. Увидав посетителей, к ним поспешил сам хозяин — опрятный мужичок небольшого роста с культяпкой вместо правой ноги.
— Знакомьтесь, местная достопримечательность! — представил Андрей Константинович трактирщика своим коллегам. — Русский вариант Джона Сильвера — Иван Серебрянников, прошу любить и жаловать! Нам бы кваску, хозяин!
— А я бы пожрать не отказался! — сказал Иннокентий. — Самое время.
Князь Одоевский в знак согласия кивнул головой. Ростислав тоже был не против.
— Ушица двойная только что поспела! — нараспев произнес Серебрянников.
Глаза путешественников потухли, лица окаменели, они стали молча потягивать квас.
— Что такое? — недоуменно спросил Волков. — У вас лица евреев, замученных Великим Постом.
Иннокентий объяснил, что уха им уже в печенках, потому как последний раз они вкушали ее четыре часа назад. А до этого хлебали два раза намедни.
— Расклад понял! — развеселился генерал. — Ты нам, Иван Семеныч, дай чего мясного: ветчины, каши какой, солений...
— Но ушица-то стерляжья! — воззвал к небесам трактирщик. — Чай, не каждый день готовим!
Расстроенного хозяина услали за скоромным, а повеселевшие министры принялись тянуть пиво, называемое на старорусский манер квасом.
— Константиныч, — начал беседу Симонов, — ты мне скажи, сколько в этом чудище лошадиных сил? Выглядит оно могуче.
— Сорок пять! — гордо ответил генерал. — Ой, боже ж мой, не делайте такие лица! Это типичный локомобиль, что устанавливались на Мальцовских заводах. КПД, согласен, херовое, но это лучшее из лучшего, что мы имеем на сегодняшний день.
Князю Одоевскому в этот момент приспичило посетить уборную. Пользуясь случаем, Иннокентий спросил Волкова:
— А нормальный дизель не могли установить? Он в десять раз меньше, а мощность во столько же раз больше!
Генерал допил квас и внимательно посмотрел на оппонента.
— А топливо для своего дизеля ты вырабатывать будешь? У локомобиля много недостатков, но одно неоспоримое достоинство: его топливо — дрова. В них у нас недостатка нет.
Кеша поднял руки. Про солярку он и забыл. Привык, что ее можно достать на любой заправке! А с заправками здесь туговато. То топливо, что есть, используется для вездеходов и «Мурены», а Хранитель как-то не рассчитывал на межсистемный нефтепровод. Свои запасы у России есть, и запасы огромные, но сколько труда необходимо вложить, пока «черное золото» раскроет им свои объятия.