Путь, исполненный отваги. Задолго до Истмата

Беразинский Дмитрий Вячеславович

— Длина, — подтвердил сын.

— Второе — ширина?

— Ширина.

— Третье — высота?

— Так точно! Четвертое — время.

Отец глянул на него безумными глазами и прикончил бутылочку.

— Тогда пятое — это ваша Гея?

— Нет. Пятое — это Унтерзонне. Земля — шестая.

— Ага, а Гея — седьмая?

— Седьмая.

— Карамба!

— Такой планеты нет!

— Это «Черт побери» на испанском.

Глава 23. Земля. 2003.

Командировка (продолжение)

Чем больше слушал

Ростислав отца, тем яснее ему становилась картина. Папочка попал между молотом и наковальней. Если с наковальней еще можно было дружить, то молот не давал покоя. Длительное нервное напряжение тяжело выдержать и молодому, а что уж говорить о человеке, разменявшему седьмой десяток! Дело, собственно, было не в президенте и не в его законах, отец попросту угодил в самый центр интриг околонаучных людей.

Исповедовавшись и почувствовав себя лучше, Алексей Михайлович принялся подробно расспрашивать Ростислава о жизни на Гее. По мере уяснения задачи, поставленной Хранителем перед экспедицией, настроение его менялось от небрежного безразличия к активному сочувствию.

— Только, сынок, не трогайте Кавказ! Установить южную границу по линии Туапсе — Майкоп — Армавир — Ставрополь — Кума, пусть варятся южане в собственном соку! Нефти и в Сибири хватает! А южане, кроме как торговать, ничего не умеют! И не хотят уметь!

— Логично. Может, отец, у тебя еще какие-нибудь дельные мысли есть? — Сын посмотрел на отца и продолжил: — Говори, не стесняйся.

Алексей Михайлович внезапно побледнел. Он вдруг окинул Ростислава совершенно ненормальным взглядом и тихо попросил:

— Ростя, как тебя там, Афанасий Поликарпович, возьми меня с собой! Ну что тебе стоит? Ты ж там вместо Премьер-министра! Меня ж эти интриганы с ума сведут! И Полину с собой возьмем. Ей теперь одна дорога — в эмиграцию. Еще один такой номер — и амба!

Ростислав опешил:

— Батя, да ты с ума сошел! А Маша! А близняшки! Маша ладно, она домохозяйка, а о Галке со Светкой ты подумал? У них ведь свои планы, впереди вся жизнь! Ты исчезнешь, их из квартиры служебной попрут, могут из аспирантуры вычистить по политическим мотивам!

Взор Каманина-старшего потух. Плечи опустились, голова поникла. Перед Ростиславом сидел смертельно уставший и зашуганный человек. Ему стало бесконечно жаль отца — человека, который все-таки, не являясь творцом его души, положил начало его организму.

— Ты прав, сынок, — Алексей Михайлович сидел, понурившись, и говорил через силу, — но я все-таки спрошу у Маши и девочек.

«А почему бы и нет? — вдруг подумал Ростислав. — Исполнить задуманное таким смешным контингентом им все равно не удастся. Придется искать волонтеров на Земле: преподавателей, инженеров, врачей и даже священников. Иначе не хватит даже тех десяти тысяч лет, что обещаны им как приз. Призом, кстати, делиться со всеми и не обязательно. Достаточно твердого оклада и простой уверенности в завтрашнем дне. Только как быть с сестрами? Маше ведь тоже неприятно разлучаться

со своими детьми, какими бы взрослыми они ни были».

— Давай мы сделаем так! — в конце концов предложил он. — Мы отбываем в понедельник. Если ты безусловно уверен, что Полине грозит опасность, то я беру ее с собой.

— Эта девочка притягивает к себе опасность! — побурчал отец. — Она может обещать, что с завтрашнего дня будет себя вести тише воды ниже травы, но все эти обещания до первого похода в магазин. Стоит ей встретить единомышленника, как дело заканчивается кутузкой. Единомышленника, как правило, не трогают.

— А что с нашей мамочкой? — небрежно поинтересовался парень.

— Меняет мужей, как перчатки. Одного не пойму, откуда это в ней появилось? Ведь когда мы познакомились, краснела при виде полуобнаженного манекена!

Ростислав сделал предположение:

— Говорят, богатство сильно меняет людей. Помнишь латинскую пословицу «Quod licet Jovi, non licet bovi»? Кстати, откуда на нее свалилось это богатство?

Отец махнул рукой.

— Свалилось вместе со вторым мужем. Бабы редко сами добиваются приличных денег. Потом муж свалил в загробный мир, а она пошла шалить. Если уж Полина рассталась с ней, то представляю себе, какой образ жизни она ведет теперь! Кстати, по поводу богатства... ты вот богат? Судя по замашкам, баснословно. Хоть... хотя и не подаешь виду. Хотя тебя выдают не вон те часики от «Сейко Эпсон», а независимость. Ты пропитан ею, сынок. Ты как тот английский лорд: поместье с доходом в шесть знаков, отличная конюшня и герцогиня в спальне.

Ростислав хмыкнул:

— Ну, ты сказал! А как отнесется Полина к предложению сменить прописку? Кстати, не забывай, я ее еще не видел. Вдруг упрется? Так я не договорил. У тебя неделя на размышления, академик Каманин! В следующую пятницу я появлюсь снова. Если что-то надумаете, то суммарный вес не должен превышать шестьсот килограммов. На всякий случай. Да, на мебель тоже не рассчитывайте. Времени будет около пятнадцати минут. Это все. Так говорите, Полина в моей бывшей комнате? Интересно...

Оставив отца переваривать условия «капитуляции», он вышел в коридор, обогнул старую знакомую — стремянку, и постучал в новую филенчатую дверь с розовой перламутровой ручкой. Из-за двери донесся звук, будто корове наступили на хвост. Ростислав расценил это как предложение войти. Повернув ручку, он вошел в комнату и замер на пороге.

Обстановка, как в номере за рубль восемьдесят районного отеля восьмидесятых годов: кровать, прикроватные коврик и тумбочка, пара стульев. От прежней обстановки сохранился лишь аквариум с вуалехвостами. Над кроватью в бра горит одинокая лампочка мощностью не более сорока ватт. Единственный предмет роскоши — черные бархатные шторы. Очевидно, оставлены с целью маскировки. На кровати задницей к нему свернулась калачиком небольшая женщина. Темные волосы собраны в пучок. Не поворачиваясь к вошедшему брату, она буркнула: