Путь истребителя
Шрифт:
пытался меня остановить, только побелевшие пальцы, которыми он вцепился в страхующий ремень, показывали, как он испуган.
Как только я открыл дверь, в нос шибануло, горелой изоляцией. Протиснувшись в кабину, прикрыл за собой дверь.
– Что у вас? – сразу же спросил я.
– Молнию поймали, нет связи и управления. Один из моторов потерял тягу, вот-вот заклинит. Опускаемся, сэр, - прокричал в ответ капитан, командир летающей
лодки.
– Приводниться?
– Без шансов, сэр. Волны большие,
– Есть какие идеи?
– Мы протянем еще минут двадцать, пока есть скорость и высота, потом только в воду.
– Где ближайшая земля?
– Не знаем, сэр, нас сносит сильным боковым ветром, но штурман говорит, что где-то в этом районе, - показал мне карту капитан.
– Ни хрена себе нас снесло… Тут множество островов, можем сесть на каком-нибудь из них?
– Если найдем то попробуем, сэр. Попрошу вас вернуться на свое место, мы тут сами.
– Хорошо.
Гидроплан швыряло из стороны в сторону, два раза упав, я все-таки добрался до своего места и пристегнулся.
– Что там? – спросил Никифоров, сна у него не было ни в одном глазу.
– Хана нам. Мы в принимающую антенну молнию поймали, рация сгорела. Связи нет. Один из движков дохлый. Так еще прошив защиту, сгорела вся электроника,
управление теперь дубовое, фактически без приборов. Если летчик хороший, то процентов двадцать уцелеть у нас есть. Проблема в другом, нас сильно в сторону
снесло, да и то еще не известно, не ошибся ли штурман. По его словам мы сейчас где-то у Маршалловых островов.
– Будем надеяться, что все будет хорошо.
– Вот именно.
Больше мы не разговаривали, прикрыв глаза, и крепко сжимая поручни кресел, чтобы не кидало в стороны, когда самолет трясло, мы терпеливо ожидали, как
повернётся судьба.
Через десять минут, когда поверхность океана заметно приблизилось, мы внезапно провалились в очередную воздушную яму, и нас кинуло вниз.
– Держитесь! – заорал я, и почти мгновенно последовал удар. Нет, не так. Это был УДАР.
Меня спасли страховочные ремни, и не швырнуло вперед как О,Брайна, ремни которого не выдержали.
– Покинуть самолет! – закричал борттехник, заметив, как через дверь кабины просачивается вода.
На борту было несколько спасательских плотиков и пара надувных лодок, открыв дверь в которую хлынула вода, техник схватил ближайший плот и исчез во мгле.
Те, кто был в сознании, бросились к двери, пол уже начал опускаться в сторону кабины, самолет тонул.
– Черт! – закричал я, у меня заклинило ремень. Подскочивший Никифоров, одним взмахов разрезал ремень, освободив меня. Сзади слышались крики и стоны других
пассажиров. В голове была только одна мысль, если мы будем их спасать, то и сами погибнем. Поэтому выбор был очевиден.
Воды уже было по грудь, когда мы загребая руками стали протискиваться
такое сильно. Ухватившись за край проема, одни рывком я вытолкнул себя из салона самолета. До поверхности было метра четыре, спасательный жилет довольно
шустро вытолкнул меня на поверхность. Огромные волны приподнимали меня и опускали, рядом из воды торчал хвост самолета. Оглядевшись, я не заметил рядом
никого. Видимо их снесло дальше. Метрах в десяти отфыркиваясь появилась голова Никифорова.
– Берегись, - едва расслышал я его крик, когда очередная волна приподняла меня, и с силой швырнула на хвост погружавшегося самолета. От удара о киль из меня
вышибло сознание.
Думаю, без сознания я был всего ничего, потому как ураган хоть и стихал, когда я очнулся, но не прекратился. Строение спасательного жилета было таково, что я
полулежал на спине лицом вверх. Огромные волны, поднимающие и опускающие меня, иногда захлёстывали пенными барашками, из-за чего в рот и нос попадала вода.
Видимо из-за этого я и очнулся, от своего очередного кашля. Почти одновременно с возвращением в реальность меня скрутили судороги рвоты, морская вода,
скопившаяся в желудке, попросилась обратно. Вернув в океан ее воду, я вытер мокрое лицо и выступившие на глазах слезы. Первым делом ощупал себя, как ни
странно, но после удара все было нормально. Немного болела рука, но перелома не было, думаю там синячище на всю руку. Работая ногами чтобы приподняться,
когда оказался на очередной волне и осмотрелся.
Вокруг никого, видимо мене унесло ветром и нас с Никифоровым раскидало в разные стороны. Посмотрев на часы, понял, что не ошибся, в воде я был едва ли пару
часов. Часы были швейцарские, водонепроницаемые, попадание в воду никак не сказалось на них, и они продолжали работать.
– Вот черт, опять в задницу попал. И почему это со мной постоянно случается? Почему я дома ни сидел? Вернусь из Москвы ни ногой, - слабо пробормотал я сам
себе.
Ураган продержался еще часов пять, и наконец, показалось солнце, яркой освещая все вокруг. Видимо это был один тех ураганов, которые бывалые моряки называют
«внезапным». Вода была теплая и переохлаждения в ближайшее время я не боялся. В последнее время мне стали мерещиться плавники вокруг, не знаю то ли мираж, то
ли бред, то ли явь. Акул я боялся больше чем утонуть.
Чтобы хоть немного прийти в себя, я стал вспоминать последние секунды в салоне самолета. Сколько спаслось и успело покинуть самолет, и сколько осталось в
салоне.
«Так, лётчики по любому погибли, самолет врезался в волну на скорости и кабину думаю вмяло. При ударе оторвалось правое крыло, и деформировался корпус.