Путь к алтарю

Росс Голди

Она еще никогда не испытывала такого ощущения: ей казалось, будто она парит в облаках. Ее рука слегка дрожала в его руке.

— Я же говорил тебе, — нежно произнес Лерой, — это должно быть твоим решением.

Хейзл снова глубоко вздохнула, открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Лерой, очевидно, понимал, что не дождется ответа, его лицо оставалось спокойным — трудно было сказать, что он чувствует в данную минуту.

— У тебя кто-то есть? Мне следовало спросить об этом раньше. — Голос его звучал ровно.

—

Нет.

— Но был?

Хейзл подумала о Робине и с болью прошептала:

— Что-то в этом роде.

— Ты любила его? — спросил он резко.

Хейзл чуть было не рассказала ему о Робине, но не знала, к чему это приведет. Вернее знала, однако у нее не хватало смелости поделиться с Лероем своей болью. Поэтому она словно воды в рот набрала.

— Не волнуйся, — сказал наконец Лерой. — Расскажешь, когда сможешь.

В этот вечер Хейзл почти не притронулась к еде, отказалась от вина, а на кофе даже не взглянула. Лерой с пониманием отнесся к ее настроению. Он старался развлечь ее остроумными замечаниями, однако, когда и это не помогло, Лерой забеспокоился.

— Пойдем на прогулку! — принял он решение.

—Что? — встрепенулась Хейзл, выходя из задумчивости.

— На прогулку. Ты еще не видела всех сюрпризов сада.

Хейзл заморгала. Она только сейчас поняла, как долго молчала.

— Сюрпризы?

— Правда, тебе они, возможно, не понравятся, — весело заметил Лерой. — Учитывая твою точку зрения на ландшафтную архитектуру.

Он встал, и после некоторого колебания Хейзл взяла протянутую им руку и вздрогнула: пальцы Лероя были горячее, чем угли. Она чувствовала, как его энергия переходит к ней по руке и достигает сердца. Легким рывком Лерой поднял Хейзл со стула.

— Держись ближе ко мне — эти ступеньки могут быть опасными в темноте.

Лерой оказался прав. Терракотовая ваза, которая днем выглядела абсолютно безобидно, сейчас была похожа на скорчившегося монстра. Хейзл отскочила от нее в испуге. Ветки герани цеплялись за ее тонкую муслиновую юбку. Рядом пробежала ящерица, и Хейзл, оступившись, с криком прижалась к Лерою.

И вот перед ними открылось пространство сада. Лерой увлек ее под крону одного из деревьев и интригующе сказал:

— Сейчас.

Хейзл затаила дыхание, и сад внезапно стал освещаться.

Сначала свет зажегся на нижней террасе сада, затем на ступенях, по которым они только что спустились. Потом яркий свет выхватил из темноты скульптуры, на которые Хейзл не обращала внимания раньше: нимфы во фривольных позах, смеющиеся сатиры, холодные и надменные богини. И когда, казалось, уже все было освещено, вспыхнул огромный сноп света и из причудливого фонтана брызнула вода.

— Как красиво! Это... — Хейзл повернулась к Лерою, но не могла найти подходящих слов, чтобы выразить свое восхищение. — Я не видела ничего подобного!

Лерой засмеялся

и с ласковой иронией спросил:

— Не очень похоже на муниципальный парк? Хейзл была в таком восторге, что не обратила внимания на этот легкий укол.

— Как это получилось? Я не видела, чтобы ты зажигал свет.

Хейзл приблизилась к фонтану и, наклонившись, зачерпнула ладонями воду. Лерой подошел к ней и обнял за талию. Хейзл не возражала.

— Идею этого фокуса я перенял у одного хитреца, жившего в прошлом веке. В то время иллюминация делалась при помощи слуг, конечно, которые держали факелы в руках. Он давал бал в честь сестры короля и хотел поразить ее.

Хейзл закинула голову и громко рассмеялась.

— Не сомневаюсь, что ему это удалось.

Лерой внимательно посмотрел на нее.

— Ты так думаешь?

— Уверена.

— Хорошо, что ты сказала об этом. Архивы умалчивают о реакции той, для кого все это затевалось.

Хейзл лукаво взглянула на него.

— Так ты поэтому испытываешь эту систему на своих гостях? Чтобы проверить их реакцию?

Хейзл почувствовала, как пальцы Лероя сжались на ее талии.

— Ты первая зрительница.

— Что? — недоверчиво произнесла она.

— Никаких испытаний, — улыбнулся Лерой.

Хейзл казалось, что ее сердце сейчас остановится.

— Если не считать сегодняшнего вечера.

Глаза Лероя впились в ее лицо.

— Так, значит, вот в чем дело? В испытании?

Выражение его лица требовало от нее ответа. Хейзл поняла, что отступать уже некуда и придется наконец ответить ему.

— Н-нет, — неуверенно произнесла она. И затем сказала уже более твердо: — Нет, не испытание.

Лерой зарылся лицом в ее каштановые волосы. Хейзл чувствовала, как его желание обжигает ее своим горячим огнем. Хейзл прижалась к Лерою всем телом, и он крепко сжал ее в объятиях.

— Я никогда не... я сказал, что ты сама должна решить. Но я схожу с ума, — прошептал он.

Хейзл ничего не ответила — боялась, что голос выдаст ее.

— Хорошо, — прерывисто сказал Лерой. — Если ты хочешь, чтобы я принял решение, то я это сделаю.

Он взял обе ее руки в свои и поднес к губам.

— Я хочу заниматься с тобой любовью сегодня ночью, — без обиняков выложил он. — Когда мы вернемся в дом, я пойду в свою комнату. Если ты направишься в свой мезонин, я не буду останавливать тебя и не пойду за тобой. Но если ты останешься со мной, то проведешь ночь в моей постели. Поняла?

Хейзл, не смея встретиться с ним взглядом, молча кивнула. Лерой взял ее за руку, и они пошли к дому. Хейзл была почти уверена, что Лерой заметил ее смущение, хотя и виду не подал.

Он, очевидно, считает, что я дура, подумала Хейзл. Почему он хочет меня? Потому что он хочет меня. А я... о Господи, во что я себя втягиваю?