Путь к Марсу
Шрифт:
– Петрович, у нас все хорошо. Карпенко и Акопян, как сурки, спят в своих каютах. Марина сторожит, чтобы они не проспали обед. Виктор Сергеевич и Жора ведут наблюдения по программе. Как видите, все при деле...
Игорь Петрович улыбнулся и показал большой палец - прекрасно!
Еще месяц назад он не поверил бы, что подобный доклад вахтенного может сделать Сергей Меркулов. Он знал Сергея как очень серьезного, слегка флегматичного парня, у которого, бывало, слова не вытянешь, не то что шутку.
– Сергей, не жарко ли у вас?
– Имитируем Сочи. Всего двадцать пять градусов. У вас в Центре на солнышке,
– В тени!
– Волновой старался говорить как можно спокойнее, чтобы не проскользнуло и нотки тревоги.
– Не слишком ли вы экономите запасы жизнеобеспечения?
– Лишний запас карман не оттягивает, как говорит наш командир! Меркулов приблизил лицо к телекамере и хитро подмигнул.
– Признайтесь, Петрович, не дает вам покоя предстоящий эксперимент "Гравитация"?
– Ошибаешься, Сережа!
– Волновой заставил себя улыбнуться.
– У меня пульс шестьдесят. Могу надеть датчик, чтобы ты убедился.
– У меня тоже шестьдесят!
– Значит, мы в резонансе. Привет всем. До встречи!
Игорь Петрович щелкнул тумблером. Экраны погасли.
Выражение лица Волнового сейчас могло обмануть кого угодно, только не Семена Тарханова. Кто-кто, а он знал, что бодрый вид Главного - это маска. Маска, под которой скрывается огромная озабоченность судьбой экипажа, программами полета и той целью, на осуществление которой затрачено так много сил, энергии, таланта руководителя привлекать на свою сторону людей, убеждать их в необходимости тех или иных поступков.
В самом конце полета "Вихрю" предстояло провести эксперимент "Гравитация". Экипаж должен применить принципиально новый, опробованный лишь в непилотируемых полетах способ торможения при входе на земную орбиту. При составлении программы марсианской экспедиции, как само собой разумеющееся, предполагалось провести торможение с использованием сил гравитации в автоматическом варианте управления кораблем. Мало кто знает, что стоило Волновому и Тарханову доказать, что эксперимент "Гравитация" должны провести люди, а не автоматы.
Через три дня экипаж "Вихря" начнет этот эксперимент. В непилотируемых полетах все проходило гладко. А через три дня?
Семен поднял телефонную трубку и попросил секретаря отвести на кабинет Главного канал связи психофизиологической службы.
На телеэкране огромный приборный щит, на котором регистрируется состояние жизнедеятельности организма каждого члена экипажа "Вихря". Семен мельком просматривает показания отдельных приборов. Сейчас его интересует обобщенная информация.
Для большей наглядности и быстрой оценки состояния экипажа обобщенный критерий К изображается графически в виде шестилепестковой фигуры, напоминающей цветок. Каждый лепесток цветка окрашен в цвет скафандра космонавта и является графическим показателем его самочувствия. Очертания лепестка, имеющие форму правильного круга, соответствуют ста процентам надежности, то есть единице, а принявшие вид тонкой прямой линии - нулю. Перед полетом каждый лепесток был почти правильным кругом. Сейчас они имели вид разновеликих по площади эллипсов.
Семен пригляделся к цифрам: 0,78; 0,84; 0,75; 0,68... Потеря надежности не превышает допустимой. И все же завтра нужно дать внеочередной сеанс гипностимуляции.
Семен Тарханов был уверен, что эти показатели не соответствуют
Необходимо учитывать и другой фактор. В длительном полете падает биоэлектрическая активность мозга. Это тоже сигнал, учитывая который ЭВМ выдает заниженный показатель надежности. На самом деле именно такой уровень активности свойствен человеческому организму, адаптированному к полету. Повышение уровня было бы чем-то чрезвычайным и, наверное, только мешало бы космонавту справляться с нагрузками.
– Ну как, профессор, каково твое просвещенное мнение?
– шутливым тоном Игорь Петрович пытается скрыть беспокойство.
– Думаю, справимся и с "Гравитацией", - Семен не отрывает взгляд от приборов на экране.
– Думаешь или уверен?
– Уверен!
Они не сговаривались, но вот уже в течение двух лет собирались ежедневно, чтобы поговорить о состоянии экипажа, его надежности, немного поспорить, помечтать. Семен знал его талант, но не переставал удивляться блеску его знаний. Откуда все это? Он знал, что Игорь Петрович - член четырех или пяти академических обществ, но очень редко выступает, довольствуясь только тем, что после каждого заседания получает фонограмму докладов, внимательно прослушивает их, выделяя при этом наиболее значимые, нужные ему сведения. Говорить с ним было интересно, но трудно. Игорь Петрович схватывал твою мысль на лету и, не дав договорить до конца, высказывал свое мнение. Если ошибался и ему об этом говорили, не спорил, не доказывал. Немного задумавшись, или признавал свою ошибку, или оставался при своем мнении. Сила ума, помноженная на опыт, давала ему право ограничить круг возможных решений двумя-тремя наиболее вероятными.
– Значит, уверен?
– Конечно, Игорь Петрович.
Г Л А В А 22
ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ
Счастлив тот, чей гороскоп составлен под
благотворным влиянием Венеры; но горе родившемуся при
грозном появлении кровавого Марса.
Из очень старой книги по астрономии
Каким образом может воздействовать Марс на земные
атмосферные процессы? Гравитационное влияние Марса на
Землю даже при максимальном сближении невелико:
все-таки 56 миллионов километров! Столь же
незначительна лучистая энергия, приходящая к нам от
Марса.
И все же... в земной атмосфере в принципе
возможны так называемые "курковые процессы", хотя на
какой "курок" и каким образом может "нажимать" Марс,
пока еще остается совершенно неясным. Не исключено,
что колебания солнечной активности вызваны
гравитационными возмущениями со стороны планет.
Но если колебания солнечной активности
определяются влиянием планет, а солнечная активность,