Путь к морю
Шрифт:
— Ну, вот, здесь было жить лучше, объяснил Моряк… но, товарищи, в чем соль — здесь жили буржуи, а пролетариев-то именно загнали в ямы, где разные змеи и кромешная тьма… — и он показывал на могилище.
— Ах, дьяволы — их бы туда, толстопузых!
— Жальнула бы змея в брюхо, узнали бы!
— Верно, — направлял Моряк, — испокон веков как видно они нашего брата давили, а теперь их тово…
— Не больно-то теперь!
— Так им надо! — увлеклись пацаны.
— А если они опять насядут? — спросил Моряк.
— Как
— А как раньше.
— Да ну?
— Вот тебе и ну!
— А кто им дозволит?
— Они сами, у них, брат, тоже сила.
— Да мы им покажем — сила!..
— Они, брат, хитрые, много понимают — образованные и потом очень спелись между собой, готовятся с нами сразиться, а мы так шалаемся, не организуемся.
— Это верно…
— Правильно ты говоришь!
— Надо нам готовиться!
— Эх, что же мы, право, а?
— Прозевали.
— Надо бы что-нибудь такое…
— Не тужи, ребята, а для чего же я шайку набрал — для этого!
— Ну? Для этого? — заорали сразу в десять голосов.
— Для этого самого.
— Вот Моряк, а! Вот брат сметливый, живем, братва!..
— Значит согласны?
— Ну да, как же, вот чудило!
— Тогда не отлынивать, — взял обещание Моряк, и пошли купаться, захватив найденный древний горшок с закаменевшим нутром. Моряк перевернул его вверх ногами и, показывая древние росписи, в виде глаза, сказал:
— Вот какие боги были, и тоже молились…
Ребята до упаду хохотали над простотой древних; так антирелигиозно-политически провел Моряк экскурсию в древний город Корсунь.
Глава одиннадцатая
ЩЕРБА В СЕТЯХ
— Кто сработал? — грозно спросил Щерба, увидя у одного пацана на правой руке якорек внутри пятиконечной звезды и вензелем слова «Будь готов».
— Пис! — пискнул прижатый паренек.
— Кому еще работал?
— Все нашим, кому полагается.
— Так… вот как, ну, стой, мало того сбежал из компании — хочет секрет отбить. Так, стой! — рыкал Щерба.
— Где он живет?
— На лодке плывет! — показал нос вырвавшийся пацан и улепетнул от Щербы.
Щерба хмурился, фигуры рисовать не мог, а старые всем приелись и накалывать не по чему, наполовину пал его заработок. Вся выдумка-секрет у Писа — совсем отобьет!
— Ах ты глиста белая! — ругался Щерба и бродил в поисках Писа по берегу и грозился смолоть его в муку.
Но Пис как в воду канул, а диковинные вензеля Щерба видел еще и еще у некоторых пацанов.
Работа совсем не шла, и, ругаясь и сплевывая, он жевал табак и клялся уследить соперника и притиснуть.
Проговорился ли какой пацаненок, сам ли набрел Щерба, только появилась его толстая туша у знаменитого клуба и в час вечерний прильнула глазом к окну.
Щерба разинул рот — полна хибарка пацанов, по краям на лавках, прямо на полу — за столом Моряк, Пис и парень в галстуке.
— Пацаны-товарищи,
— Так что же?
— Пущай читает.
— Не жалко!
— Нам хоть в гости ходи, мы ведь ничего, — отвечали пацаны, и пионер стал читать им книжку.
Толстое ухо Щербы не расслышало, что читал парень, но он видел, как разинули рты пацаны и как горели их глаза. Щерба посматривал на Писа и злобно ворчал: «Погоди, дождусь — выйдешь», а тот себе чертил что-то карандашом и спокойненько поглядывал на читающего.
Щербу разбирало зло, стоял час, стоял два, тело стало тяжелеть… когда же они кончат, черти!..
Щерба снова сплюнул и сел в уголок на камень, пряча в широком поясе нож.
В поле пели сверчки, а город слегка позванивал трамваями.
Щерба привалился к хибарке и заснул, как праведник.
Совсем на заре вывалились кучей ребята.
— Приходи еще читать!.
— И товарищев приводи!
— Что-нибудь про ваших про пионеров чтоб было в книжке-то…
— Ладно, ладно. — обещал пионер, провожаемый кучей пацанов после прочтения интересной книжки про Стеньку Разина и после его рассказов о пионерах. Больше всех ребятам понравилось, как ездят пионеры в лагеря.
Пис и Моряк, проводив гостей, шли обратно и услышали чей-то зверский храп.
— Гм?
— Гм?
Подошли — поглядели.
Спит дюжий Щерба и губы оттопырил, как старая лошадь. Не долго задумываясь, Пис уцепил сеть, стоявшую у соседа-рыбака и накрыл Щербу, ласково говоря:
— Кабы москитки деточку не покусали, спи, крошка. спи…
И ребята ушли.
Щерба похрапывал.
Так блаженно спящего в серебряных сетях застало Щербу утро.
Хозяин сетей проснулся раньше его, протер глаза:
— Улов у меня нонче в ночь ничево!..
Подошел ближе.
— Хорош бычок!
Расставил ноги, приложил руки рупором и в ухо Щербе заревел:
— Крепи снасть. белуга воет! [11]
Щерба вскочил, сеть затянулась, свернула его в комок, он качнулся туда-сюда и вдруг покатился вниз с горы.
— Держи, держи! — орал рыбак, прыгая и махая руками вслед катящемуся шару.
Сеть трещала и рвалась о камни. Щерба выл до слез, а выбегающие на крик рыбаки подставляли жерди, чтоб удержать его бег.
11
Белугой иногда называют ревун, а вообще — фраза, означающая идущий шторм.