Путь к океану (сборник)

Тренев Виталий Константинович

Васильев сочувственно кивал головой, возмущался вместе с Невельским и, в конце концов, предложил изложить все претензии в письменном виде. Невель­ской сделал это, не откладывая в долгий ящик, и Васильев отправил бумагу на рассмотрение... чинов­ников, с которыми спорил Невельской. Немало по­трудились интенданты, составляя ответ. Получилась целая диссертация, изучив которую Васильев развел руками и сказал, что сочувствует, но ничего поделать не может.

Невельской снова отправился к Меншикову и на­чал с того, что показал письменное обязательство су­достроителей спустить на воду «Байкал» к 1 июля,

на полтора месяца раньше договорного срока.

Меншикову это понравилось. Затем Невельской изложил свои соображения о грузе и обязался взять его полностью на борт, на что, казалось, невозмож­но было надеяться при малой вместимости «Байка­ла». Меншиков остался очень доволен.

– Только для того, чтобы сделать это, нужно согласие интендантского ведомства на мои требова­ния, – сказал Невельской.

Меншиков поинтересовался, в чем заключаются эти требования. Невельской подал записку. Она была составлена по пунктам, и почти каждый из них, в случае невыполнения или затяжек, грозил интендант­ским чиновникам вычетами из жалованья. Ознако­мившись с запиской, Меншиков наложил революцию: «В точности исполнить немедленно и все дальнейшие требования капитана, клонящиеся к скорей­шему выходу в море транспорта и к обеспечению благонадежного плавания и сохранению здоровья команды».

Теперь Невельской приступил к самому главному.

– Таким образом, ваша светлость, – сказал он,– я могу выйти из Кронштадта в августе и уже в мае быть в Петропавловске. Все лето 1849 года у меня ос­вобождается. Это время и можно было бы употре­бить на опись юго-западного берега Охотского моря. Дело в том, что довольно значительное число наших судов плавает теперь из Охотска и Аяна в Ситху и Петропавловск. Непогоды могут отнести их к неис­следованным берегам, и они могут оказаться в самом критическом положении.

Меншиков взглянул на Невельского. Вот к чему клонит этот хитрец. Настойчив! Затем улыбнулся и сказал, что он охотно соглашается с необходимостью произвести исследование Амура, но, к сожалению, считается, что это может вызвать дипломатические осложнения. Невельской возразил, что по трактатам, заключенным с Китаем, вся область от верховья ре­ки Уды до моря оставлена без разграничения.

– Это правда, – отвечал Меншиков, – и гене­рал-губернатор об этом хлопотал. Впрочем, – уже раздражаясь, добавил он, – вам надобно заботиться прежде всего, чтобы поскорее выйти в море и бла­гополучно прибыть в Камчатку.

Казалось, опять Невельской потерпел поражение, но по тону князя он чувствовал, что надежда еще не потеряна. По-видимому, Муравьев говорил на эту те­му с Меншиковым и поколебал непреклонность начальника морского штаба. Необходимо было ковать железо, пока горячо, и сейчас же принять все меры, чтобы получить разрешение на исследования. Придя домой, Невельской написал письмо Муравьеву, прося его помощи в получении инструкции для исследова­ний. К письму прилагался проект этой инструкции.

В начале июля Невельской получил ответ на пись­мо: Муравьев уведомлял, что ходатайствует через Меншикова о высочайшем утверждении инструкции, которая составлена на основаниях, изложенных в письме Невельского, и высказывал надежду на то, что при поддержке министра внутренних дел Перов­ского и Меншикова инструкция будет утверждена.

Но

до получения этого письма и спуска на воду «Байкала» Невельскому пришлось вести тяжелую борьбу с интендантами и начальниками складов. Рас­свирепевшие, как крысы, потревоженные в своем под­полье, они закопошились, засуетились и пошли пи­сать жалобы и возражения, надеясь отбить у Невель­ского охоту тягаться с ними. Но записка, поданная Меншикову Геннадием Ивановичем, была составле­на так точно и исчерпывающе, а резолюция начальни­ка главного морского штаба так безапелляционна, что все их ухищрения оказались бесполезными. Не­вельской не шел ни на какие уступки

Его требования подкреплялись весьма ощутитель­ными для чиновников угрозами. Задерживаете до­ставку железа, которое должно быть уложено в пер­вую очередь на дне трюма? Ваше дело. После уклад­ки других вещей железо все равно не будет принято, и тогда придется отправлять его в Охотск на коммер­ческом судне за счет виновников опоздания. Спорите? Спорить не о чем; пожалуйста, посмотрите, это пред­усмотрено в записке с резолюцией Меншикова. Груз привезен не упрессованным и занимает слишком мно­го места? Везите обратно за счет «содержателя ма­газина» и прессуйте, да не задерживайтесь долго, а то повезете на коммерческом судне.

Если груз оказывался дурного качества, Невель­ской не принимал его, и виновники штрафовались в размере двойной стоимости груза.

Чиновники стали хлопотать о том, как бы поскорее отправить непримиримого капитана. В результате все было доставлено в Кронштадт именно того качества и в такой упаковке, каких требовал Невельской. В двадцатых числах июля началась погрузка.

III. БОРЬБА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Оставив наблюдать за окончанием погрузки стар­шего офицера, Невельской снова отправился к Мен­шикову. Он застал у него братьев Перовских – Льва и Василия Алексеевичей. Первый был министром внутренних дел и сочувственно относился к стремле­ниям и намерениям Невельского.

Меншиков остался доволен успешными действи­ями Геннадия Ивановича. Ему было лестно щеголь­нуть перед Перовскими таким деятельным и расто­ропным офицером. Чувствуя, что момент благоприя­тен, Невельской решился снова заговорить о самом главном и заветном.

– Итак, ваша светлость, я сделал все возможное, чтобы прийти на Камчатку в мае месяце. Все лето тысяча восемьсот сорок девятого года у меня будет свободно. Осмеливаюсь просить у вашей светлости позволения употребить это время на опись юго-запад­ного берега Охотского моря и побывать в лимане Амура. Туда официально меня занесут свежие ветры и течения.

Меншиков поморщился: это все-таки чересчур – ведь уже был разговор на эту тему.

– Бесполезно идти туда. Положительно известно, что вход в лиман весьма опасен, а для твоего транс­порта невозможен. Кроме того, я уже говорил, что граф Нессельроде не решится докладывать об этом государю, особенно теперь, когда решено уже, что эти места должны быть отданы Китаю.

– Как Китаю? – упавшим голосом спросил Не­вельской и умоляюще посмотрел на Льва Перовского.

Как и надеялся Геннадий Иванович, Перовский осторожно, но довольно решительно вступился за него. Князь Меншиков подумал, поколебался и сказал, что Муравьев хлопочет о том же.