Путь к океану
Шрифт:
Кашеваров в конце концов, кряхтя и морщась, согласился на требования Невельского. Спешно приступили к погрузке. Зная, что благополучная и комфортабельная зимовка на Сахалине зависит от того, какими припасами будет снабжен "Николай I", Буссе проявил чудеса настойчивости и решительности, отбирая на складах то, что ему казалось особенно необходимым. Правда, это касалось главным образом вещей для питания и обихода офицеров. Там, где речь шла о нижних чинах, он был сговорчивее и менее придирчив.
Третьего сентября "Николай I" закончил погрузку и пошел в Петровское. Уже тут, на корабле, у Буссе начались нелады с лейтенантом
На другой день по приходе "Николая I" в Петровское зимовье подошли "Байкал" и "Иртыш". Командир "Байкала" доложил Невельскому, что поручение выполнено. В условленном месте на Сахалине высадился Орлов с матросами и основал пост, названный Ильинским.
Отдав распоряжения остающимся в Петровском "Байкалу" и "Иртышу" о разгрузке и дальнейших действиях, Невельской решил на "Николае I" отправиться в Тамари-Анива. Он брал с собою Бошняка, едва оправившегося от болезни. Распростившись с остающимися, отплывающие сели в шлюпки и уже огибали "кошку" на пути к "Николаю I", как вдруг на берегу послышались крики и показался бегущий матрос. Оказалось, что Буссе забыл в Петровском зимовье 6 тысяч рублей серебром - всю кассу Сахалинской экспедиции. Нисколько не смущенный своей рассеянностью, он пересел на байдарку и отправился обратно за деньгами.
В 10 часов вечера "Николай I" наконец снялся с якоря.
При выходе в море подул ветер штормовой силы. Буссе, непривычный к качке, проклинал свою судьбу, отлеживаясь в каюте.
"Николай I" держал курс к мысу Крильон в заливе Анива на Сахалине, где Невельского должен был ждать Орлов. Однако на условленном месте Орлова не оказалось, а так как надвигалась осень (было уже 19 сентября), то Невельской вынужден был идти дальше.
Вечером 20 сентября "Николай I" бросил якорь против селения Тамари-Анива. Смеркалось, спускался густой туман. На берегу было заметно движение, вызванное, видимо, приходом судна. Сквозь туман там и тут вдоль берега показывались огни, гудели гонги и раздавались тревожные оклики. Невельской приказал на всякий случай зарядить картечью пушку и ночной вахте быть особо бдительной.
К утру туман рассеялся, и при красном свете низкого, только что поднявшегося из холодного моря солнца русские моряки увидели берег.
Обрывистый, переходивший в невысокие возвышенности, он прерывался долиной там, где в море впадала небольшая речка. Справа в воду вдавался высокий мыс, на котором виднелось несколько строений. На берегу, под обрывами лежали вытащенные на сушу лодки, а дальше находились склады леса.
На холмах вблизи селения было что-то похожее на батарею; там толпился народ.
Невельской на двух шлюпках в сопровождении Буссе и Бошняка пошел в разведку.
Геннадий Иванович установил, что высокий мыс, господствующий над селением и всем побережьем, - место, наиболее удобное для устройства на нем укрепления, однако Буссе не соглашался с этим. Его внимание привлекала долина реки, которая явно не годилась для устройства поста. С холмов, замыкавших ее на севере, или же с возвышенности, где находилось селение,
Разочарованный осмотром местности, Буссе стал уговаривать Невельского не занимать селения Тамари-Анива, ссылаясь на инструкции Муравьева.
Но Геннадий Иванович не согласился с Буссе. Указав майору на то, что Россия имеет бесспорное право на владение Сахалином и факт этот признан русским правительством, Невельской заявил, что никаких колебаний и нерешительных действий допустить не может.
Кроме того, заняв селение, можно будет приобрести несколько сараев, уплатив за это владельцам, сколько они пожелают, и на первое время в этих сараях разместить команду поста, пока будут выстроены надлежащие помещения.
Невельской приказал капитану "Николая I" Клинковстрему и майору Буссе быть готовыми в 8 часов утра следующего дня высадиться у Тамари-Анива. Высадка десанта и занятие селения прошли успешно, без осложнений. При криках "ура" и залпе из ружей и обеих пушек, выгруженных с десантом, Невельской поднял русский военный флаг.
К вечеру 25 сентября все было свезено с корабля "Николай I" и размещено в посту. На берегу поставили батарею из пяти двенадцатифунтовых каронад и трех пушек. Экипаж разместился просторно в сухом здании. Для предстоящих построек Невельской купил более 600 бревен сухого леса, а в складских помещениях местных жителей находился запас риса, муки, сухой зелени, различных кореньев, водки, соли и рыбы, так что в случае надобности зимовщики могли за установленную плату пользоваться всем необходимым. Ни один пост в Приамурском крае не был в таком безопасном и вполне обеспеченном положении, в каком оставлен был пост Муравьевский под начальством Буссе.
Невельской оставил Буссе подробную инструкцию на весь зимний период. Она предусматривала проведение целого ряда экспедиций для обследования острова. Видя беспомощность майора, Невельской старался учесть все возможные затруднения. Особенно тщательно были разработаны те пункты инструкции, которые касались обеспечения всем необходимым команд "Иртыша" и "Николая I" на случай, если они почему-либо вынуждены будут зазимовать в этих местах.
Невельской дал Буссе специальные указания, какой линии поведения надо держаться по отношению к местному населению и как уберечь команду от заболеваний. Он писал:
"Изучать тщательно нравы, обычаи, верования и отношения японцев к туземцам и стараться узнавать те из их обычаев, которые составляют для них как бы святыню. Строго смотреть, чтобы команды наши отнюдь не нарушали их обычаев, и вообще избегать и не дозволять себе навязывать туземцам наших обычаев, хотя бы они и представлялись, по Вашим взглядам, благодетельными для них. Иметь в виду, что мы только добрым примером своим можем влиять на улучшение их образа жизни и нравов и что всякие с кашей стороны навязывания наших порядков могут привести не к пользе, а ко вреду, и могут поселить в туземцах ненависть к нам.