Путь к себе: 6 уютных книг от Ольги Савельевой
Шрифт:
Я была уверена, что писатель не может творить из точки комфорта. Ну, вот все хорошо у него, он дрейфует на розовом надувном фламинго с кокосовым коктейлем в руке и пишет душераздирающую драму – вот так не бывает. Нечто по-настоящему волнующее, цепляющее можно написать только из точки боли. И я подсознательно окружила себя поставщиками боли и… творю-творю, эффективная такая.
А через пару лет я приползла к психологу, измученная, когда просто… задолбалась страдать. Запрос был такой: «Запуталась». Как в анекдоте: «Доктор, куда ни ткну, везде болит. –
А у меня не сломан. Просто реально везде болит.
И подумала: «А вдруг это не обязательно? Вот эта пульсирующая боль внутри? Вдруг я смогу писать и из другой точки? Точки, в которой не больно».
Я наконец-то хочу прекратить эту боль, а не культивировать ее. Не хочу из нее бежать и не хочу ею упиваться. Хочу, чтоб перестало болеть, затянулось, залечилось.
И сачок для боли больше не пригодился.
И близкие люди стали поставщиками ананасов.
И я начала говорить о своих истинных чувствах, даже если они со стороны кажутся глупыми или «с жиру бесится».
Я до сих пор учусь говорить с людьми, которые делали мне больно и не подозревали об этом.
Я говорю им:
– Вот тут больно!
А люди удивляются:
– Почему? Никогда не было – и вдруг больно!
– Всегда было. Просто я только сейчас нашла в себе силы признаться.
Мой психолог называет это «фокус внимания на себя».
– Фокус-покус, – смеюсь я.
Смех – защитная реакция. Я не умею на себя, я не до конца верю, что получится на себя, но я хочу попробовать. Осуществить этот… фокус. И перетянуть внимание на себя.
Я будто из-за кулис выхожу. Или признаюсь, что в этой сценке с куклой-чревовещателем на самом деле говорила я. Или просто опускаю куклу в своем кукольном театре и выхожу под софиты сама.
Живая, напуганная, смущенная, уязвимая…
Вот и я.
ДЕВОЧКА, КОТОРАЯ ДУМАЛА, ЧТО ЕЕ БОЛЬ – ЭТО И ЕСТЬ ЗНАМЕНАТЕЛЬ ВДОХНОВЕНИЯ, А БЕЗ НЕЕ НЕ БУДЕТ ТАЛАНТА, ТЕКСТОВ И КНИГ. ДЕВУШКА, КОТОРАЯ РЕШИЛА ВДРУГ ДОКАЗАТЬ ВСЕМ И СЕБЕ, ЧТО ЭТО НЕ ТАК.
И ни перед кем не хочет за это оправдываться.
Нет слепых зон. Есть люди, которые хотят быть невидимыми. А потом устают от этого и выходят на свет…
Накопленная боль выталкивает просто, и все.
Не знаю, что я хочу сказать этим текстом.
Просто живите честно – это очень круто меняет жизнь…
И любите то, что любите, даже если это неправильно. Даже если это чертов сигаретный дым.
Каруселька
После каждого текста, в котором я упоминаю, что работаю с психологом, люди аккуратно заглядывают в личку и вкрадчиво уточняют: «Я вроде хочу пойти к психологу, но никак не решусь. Вы советуете терапию, да?»
Я не советую терапию, я советую взрослеть.
Взрослый осознанный человек не отрицает проблемы, не сбегает от них, не сопротивляется, а решает их.
– Но у меня вроде никто не умер. И разводиться мы передумали, – написала мне одна женщина. – Как думаете, мне
Странный миф, что к психологу идут те, кто проживает страшную беду, а остальным, кто не проживает беду или проживает, но не страшную, не надо. И что это, в принципе, стыдно, поэтому лучше это делать тайно.
Как будто кто-то в шляпе, надвинутой на глаза, из подворотни выходит и шепотом:
– Пс-с-с. Психолог нужен? Разные есть…
Походы к психологу – это гигиена души.
Вы же чистите зубы не когда уже все сгнило во рту, а каждый день, профилактически. Как раз для того, чтобы не сгнило.
Вот тут так же, только душа.
Когда моему сыну было месяца три-четыре, я проживала пик вымученной усталости. Я сама себе его организовала, этот пик: очень хотела быть идеальной матерью, которая все-все сама. А в итоге, не спавшая полноценно месяцами, с обострившимися болячками, десятками лишних кило, одинокая, потому что муж все время на работе, я однажды сидела, ссутулившись, на поломанной карусельке и рыдала, одной рукой катая коляску с заснувшим сыном.
Мне казалось, что нет никого в мире несчастнее меня и вся моя жизнь – эта поломанная каруселька: ждешь-ждешь счастья, радостного полета по кругу, а по факту вот – вкопанная в асфальт ржавая карга.
Шел мелкий дождь, никого больше на той площадке не было. И вдруг мимо прошла женщина, которая перед собой катила инвалидную коляску с ребенком лет десяти. Он был закутан в дождевик, но все равно было очевидно, что ребенок сложный: и ножки неестественно выгнуты, и поза странная.
Женщина смотрела на меня таким взглядом…
Я не могу передать каким. Я прочла его так: если в твоей коляске здоровый ребенок, я бы все отдала, чтобы оказаться на твоем месте.
Но ее взгляд означал другое.
– У вас все в порядке? – спросила она.
Я кивнула.
– И с ребенком все хорошо?
Я кивнула.
Тогда она, на секунду оставив коляску со своим сыном, подошла ко мне и погладила по спине:
– Тогда желаю, чтобы погода скорее наладилась. Вот тут. – И она улыбнулась и показала на сердце.
И они пошли с сыном дальше, а я думала, что вот поставь нас рядом и спроси людей: кому из них нужнее помощь? И все назовут ее, потому что у нее ребенок с инвалидностью, а у меня – нет. Но она была сама гармония и счастье, а я – полыхающий лавой вулкан. Так кому?
Когда я забеременела сыном, у меня часто болела голова. Я пошла к врачу и рассказала об этом.
– И что вы делаете, когда болит голова? – спросил врач.
– Терплю.
– Вам нельзя терпеть боль, это вредно.
– Я думала, мне таблетки нельзя, я же беременна.
– Нет, долго терпеть боль – это привыкать к дискомфорту, приучать себя в нем жить. Вам плохо, тошно, зло, бесит все, но вы благородно терпите, топите ребенка в этом внутреннем негативе. Ваша задача – организовать себе комфорт длиною хотя бы девять месяцев для начала. Настоящий комфорт, понимаете? Надо избавляться от боли сразу.