Путь к себе
Шрифт:
Вскоре вокруг заплясали веселые городские огни. Машина быстро проскочила ярко освещенные центральные улицы, запруженные веселой, праздной толпой отдыхающих и горожан, свернула в темный переулок и резко остановилась. Их молчаливый водитель, не оборачиваясь, резко бросил через плечо:
— Приехали. Выметайтесь!
— А вот грубить как раз совсем не обязательно, — рассудительно заметила красавица Стефа. — Сам же к нам прибежишь, когда приспичит. Или тебе не по карману?
— Шлюха!
Они еле успели выскочить из машины, как он дал по газам и скрылся из виду. Две девушки отошли к фонарю,
— Скоты! Какие же они все грязные скоты! — Она быстро повернулась к Виоле: — Знаешь, я рада, что мы помогли тебе сбежать оттуда. Хоть какое-то удовлетворение… Постой, я же тебя видела.
Она протянула руку и сдернула с Виолы платок. Золотистые волосы рассыпались по плечам.
— Ну конечно, это была ты. Там, в той комнате, где мы все разминались. Ты неожиданно вошла, а потом хозяин погнался за тобой, и нас спровадили.
— Кто? — недоумевая, спросила Виола.
— Хозяин. Тот, что постарше. Я не знаю, как его зовут, но Атанас ему говорит «хозяин».
«Его зовут Георгий Столаров, и он мой отец», — чуть не сказала Виола, но вовремя прикусила язычок.
— Ладно, не хочешь, не говори. Я не любопытна, — миролюбиво заметила Стефа.
— Эй. Стефа, иди сюда, — позвали ее подруги. — Посмотри, сколько мы сегодня намолотили.
Стефа схватила Виолу за руку и потащила за собой к фонарю.
— Ого, вот это щедро. И всего за пару часов! Подфартило так подфартило. Кстати, не слабо ли нам, девушки, отстегнуть кое-что и ей. — Она мотнула головой в сторону Виолы.
— Это еще, с какой радости?
— А с такой, что если бы не она, мы бы до сих пор еще там кувыркались.
— Вот и отстегивай сама, если ты такая добрая.
— И золотишко её, которое ты прикарманила, тоже верни.
— Нет-нет, — запротестовала Виола. — Не надо. Вы помогли мне. Это ваше.
— Странно она как-то говорит, — заметила Ани. — Вроде по-болгарски, а вроде и не совсем.
— Это называется акцент, — важно проговорила Стефа. — Ты что, иностранка?
— Вроде того, — призналась Виола. — Наполовину.
— Не знаю, как вам, а с меня на сегодня хватит, — неожиданно подала голос их молчаливая подружка. — И поверьте моему чутью, чем меньше мы будем о ней знать, тем лучше. Чао!
Она резко повернулась па каблучках и зашагала прочь. Ани последовала за ней. Стефа прошептала на ухо Виоле:
— Езжай на Золотые Пески. Там полно народу. Так затеряешься, что никто не сыщет. — Сунула ей в руку несколько бумажек и побежала догонять подруг.
— Джи Джи, — донесся до него тихий голос, легкий, как дуновение ветерка. — О, Джи Джи, как я люблю тебя!
Георгий замер, боясь пошевельнуться, чтобы не спугнуть ее. Всем своим существом он ощущал ее присутствие. Нежное прикосновение пальцев к своему лицу, шелковистость волос. «Я схожу с ума», — промелькнуло у него в мозгу.
— Регина, Регина, не исчезай, — умоляюще прошептал он, протягивая вперед руки. — Я не могу без тебя.
Тишина.
В то лето он работал барменом в модном баре «Гларус» на Золотых Песках. Красавец Георгий, всеобщий любимец. Выгоревшие от солнца светлые волосы, широкая белозубая улыбка на загорелом лице. В его смену в бар набивалось вдвое больше народу, чем обычно, чтобы посмотреть ослепительное шоу, которое он устраивал за стойкой. Бокалы искрились и порхали, прямо из воздуха ткались немыслимые коктейли, чаевые лились рекой, женщины гроздьями вешались на шею. Фортуна благоволила к нему. И тут появилась она, тоненькая девушка с детскими плечиками и остренькими ключицами. Регина Полякова. Русская, студентка из Москвы. Он так до конца и не понял, каким ветром ее занесло в Болгарию. Каприз судьбы. Он ни слова не знал на русском, кроме «привет» и «спасибо», еле-еле мог объясниться по-английски. Но она взглянула на него своими неописуемыми фиалковыми глазами и словно молнией испепелила. Регина, его маленькая русская царевна. Она потом говорила ему, что с ней в ту минуту произошло то же самое. Удар молнии! Любовь!
Господи, как же они любили друг друга! Каждый вечер он тайком пробирался к ней в номер, и они ласками доводили друг друга до исступления. Он был ее первым мужчиной. С каким самозабвением она отдавала ему всю себя без остатка. Стихия, сказка, сон! Он уходил под утро с диким желанием вернуться и снова прикоснуться губами к ее коже, услышать ее тихий шепот-вздох: «О, Джи Джи, как я люблю тебя?»
Они потеряли всякую осторожность. Он никак не мог объяснить ей, почему им нельзя любить друг друга в открытую. Она внимательно слушала его сбивчивые объяснения, качала головой и смотрела на него недоумевающими глазами. «Мы же свободны. Мы никому не причиняем зла». Свободны! Какая чудовищная нелепость! Наивная чаленькая Регина.
Однажды Георгия вызвал к себе директор бара. Ему совсем не хотелось идти, тем более что он знал, о чем пойдет речь. Eщe до встречи с Региной Георгий спал с его дочерью. Она была по уши влюблена в него и вбила себе в голову, что он должен на ней жениться. Папаша ничего не имел против. Он был влиятельным человеком в своих кругах и, по сведениям Георгия, имел значительные финансовые интересы в подпольном бизнесе. До того как в его жизнь нежданно-негаданно ворвалась Регина, Георгий не без интереса обдумывал этот вариант, но теперь ему и помыслить об этом было противно,
— Надеюсь, тебе не надо объяснять, зачем ты здесь, — сухо проговорил директор. Глаз за дымчатыми стеклами очков. как всегда, не было видно. — Юлиана совсем извелась. Любит тебя, прощелыгу, сам не знаю за что. Она сегодня зайдет к тебе после работы, и ты будешь с ней ласков, понял? Сделаешь все, что она захочет. Иди!
Георгий вздрогнул, будто ему дали пощечину. Перед глазами заплясали огненные искры.
— Я не могу! — почти выкрикнул он. — Я…
— Что касается твоей русской сучки, то это дело конченое. С сегодняшнего дня. Иначе caм знаешь, что будет. Не первый день живешь на этом свете. А теперь иди и не докучай мне больше.