Путь к себе

Купцова Елена

Цеца содрогнулась всем телом.

— Они уже почти нашли ее, — еле слышно прошептала она.

— Что? Кто? — Иван был совершенно ошарашен этой новостью. Значит, кто-то опередил его. Он импульсивно схватил девушку за плечи. — Расскажите же скорее, что случилось?

Цеца взвизгнула, вырвалась и отбежала на другой конец холла.

— Не прикасайся ко мне! — закричала она страшно. Лицо ее побелело, глаза дико блуждали.

Иван испугался. Он совсем не ожидал такой бурной реакции и никак не мог понять, что же он такого сделал.

— Успокойся, — мягко сказал он, — я не причиню тебе никакого вреда.

—

Они тоже так говорили и… и… изнасиловали меня. — Она разрыдалась так отчаянно и безутешно, что у Ивана комок подкатил к горлу. Он совершенно терялся при виде женских слез. — Их было двое. Они называли друг друга Атанас и Станчо. Сначала они искали Андрея, а потом нашли вещи Виолетты и сказали, что вернутся за ними обоими. — Цецу как прорвало. Слова лились бурным потоком. — Атанас, мерзкая горилла, чуть не задушил меня. Смотри. — Она подошла к нему вплотную и запрокинула голову.

Иван увидел багровые кровоподтеки на ее нежной шее.

— Он сказал, что, если я расскажу о них, он вернется и доведет дело до конца. Я тебе все рассказала, так что я человек конченый. Он на ветер слов не бросает. Он убьет меня, понимаешь, убьет! — Ее всю колотило, глаза вдруг высохли и лихорадочно блестели.

Иван понял, что у нее начинается истерика. Надо было срочно что-то сделать. Он бросился на кухню, схватил полотенце, намочил холодной водой, плеснул воды в стакан, заглянул в холодильник. Увидев бутылку вина, взял и ее.

Когда он вернулся в холл, Цеца бесформенным комочком съежилась на полу. Она крепко обхватила себя руками и мерно раскачивалась из стороны в сторону. Иван примостился рядом и приложил сложенное жгутом полотенце к ее пылающему лбу. Поднес стакан к ее губам, но зубы ее так стучали, что она не могла сделать глоток. Вода тоненькой струйкой потекла по шее. Иван прислонил ее голову к своему плечу и крепко обхватил рукой, чтобы унять дрожь.

Наконец он почувствовал, что она успокаивается. Руки безвольно упали па колени, ноги разъехались по ковру в разные стороны. Она откинулась назад и прижалась к нему, как бы ища защиты.

Иван осторожно, чтобы не потревожить ее, зубами выдернул пробку из бутылки и протянул ей:

— На, глотни.

Она покорно выпила. Краски постепенно возвращались на ее мертвенно-бледные щеки.

— Ты можешь говорить? — спросил он мягко. — Если нет, так и скажи, я подожду.

Цеца пошевелилась, села, поправила волосы.

— Принеси мне мою сумочку. Там, в комнате, на стуле.

Когда он вернулся с сумочкой, она выхватила ее у него из рук, достала пудреницу, помаду и принялась приводить в порядок лицо. «Кажется, пронесло, — с облегчением подумал Иван. — Если женщина вспомнила о своей внешности, значит, все в порядке. Бедная, бедная девочка».

Цеца в последний раз провела пуховкой по щекам, щелкнула замочком сумки и повернулась к Ивану;

— Спрашивай.

— Во-первых, кто такой Андрей?

Цеца налила себе еще вина и принялась подробно рассказывать ему о событиях последних дней. Иван слушал, не перебивая.

— И где они теперь могут быть? — спросил он, когда она закончила.

— На Калиакра. Понимаешь, он писатель, собирает материал для исторического романа. Поехали посмотреть, где была та знаменитая битва.

— А потом?

— Вернутся домой. На белую виллу.

— Им

нельзя там появляться. Атанас вернется, и не один. Одного не могу понять: зачем им понадобился Андрей и откуда они вообще его знают.

— Ты меня спрашиваешь?

— Извини. Надо их как-то предупредить.

Столаров с интересом разглядывал Атанаса из-под полуопущенных век. За последние дни лицо его осунулось я посерело, резче обозначились морщины. «Он уже почти старик, — с удивлением отметил про себя Атанас. — Как это я раньше не замечал».

— Итак, ты нашел ее, — бесцветным голосом произнес Георгий. — Лихо сработано. Одно ты забыл объяснить. — Он замолчал, погрузившись в свои мысли. Атанас почему-то занервничал. — Как ты вышел на этого русского? Почему ты искал Тиминушку в его доме?

«Я вовсе не ее искал, а его, с ней все вышло случайно», — чуть не слетело с языка Атанаса, но он вовремя сдержался. Ему очень не хотелось говорить об этом. Мысленно он обругал себя, что не продумал удобоваримую версию на этот счет.

— Что же ты молчишь? Рассказывай, — потребовал Георгий.

Атанас уловил в его голосе знакомые стальные нотки. Он мучительно соображал, что бы такое сказать, но как назло в голову ничего путного не приходило. Столаров пристально смотрел прямо ему в глаза, и от этого мысли путались еще больше.

На его счастье, зазвонил телефон. Георгий снял трубку:

— Столаров. Да. Приветствую, Павел. Я разыскивал тебя с утра. Спасибо, что перезвонил.

Атанас навострил уши. Кто бы это мог быть? Георгий сделал ему знак молчать.

— Мне не хотелось напоминать тебе об этом, но жизнь заставляет. Ты как-то обещал мне, что выполнишь одну мою просьбу. Что? — Георгий прислушался к голосу в трубке и удовлетворенно кивнул. — Я рад, что ты помнишь. Впрочем, я и не сомневался. Речь идет о некоем Дончеве, Василе Дончеве. Он живет в Бургасе, промышляет рэкетом, якшается с уголовными типами. В общем, темная лошадка. В последнее время он сильно докучает мне. Ничего серьезного но, тем не менее, лишняя головная боль. Да. Ты, как всегда, тонко понимаешь вопрос. Мне бы хотелось, чтобы твои ребята в Бургасе как следует, прищемили ему хвост. Насколько сильно? Да чтобы расхотелось лезть, куда не следует. Не мне тебя учить. Я думаю, это будет несложно с его-то послужным спискам.

Атанас, наконец, понял, с кем говорит Георгий. Павел Павлов, большая шишка в Министерстве внутренних дел.

— Да. Конечно, — продолжал между тем Столаров. — Спасибо. А что еще новенького в наших краях? Что? — Георгий прикрыл трубку рукой, и Атанас прочел по его губам: «Твое дело».

Он напрягся. А что, если этот чертой русский все-таки успел настучать на него в органы?

— Да какая там разборка, побойся Бога! У нас все тихо, это я тебе говорю, — с нажимом произнес Георгий. — Просто несчастный случай. Бедолага не вписался в поворот, может, пьян был, вот и ухнул с обрыва. Как ты сказал? Нетипично, согласен, но чего только не бывает в жизни. Так что мой тебе совет: закрывай это дело, и все. Кстати, когда у тебя отпуск? Да? А то, может быть, выкроишь недельку, прихватишь жену — и к нам? Все устрою по высшему разряду, как в добрые старые времена. А можешь и без жены. Я ведь тебя знаю, старого греховодника. Все. Счастливо. Буду ждать.