Путь к своему королевству
Шрифт:
Стефан Неманя предложил устроить в Расе продолжительный отдых, но Мануил не откликнулся на это предложение, поскольку опасался, что, если не поторопиться, то Гёза успеет подготовиться к обороне. После стремительного броска императорское войско переправилось через реку Саву и двинулось дальше.
К вечеру того дня, когда была переправа, византийцы добрались до лесистого холма. Место для привала было бы идеальным, если бы не поднимающийся из низины сырой туман, от которого становилось невыносимо холодно. Воины поспешили развести
После ужина люди начали укладываться спать. Борис тоже хотел бы уснуть, но расположившиеся неподалеку от него сербы так шумели, что о сне нечего было и думать.
– Мне это чертовски напоминает константинопольский рынок – проворчал Лупо.
Борис, зябко поведя плечами, приблизился к огню.
– Что холодно? – спросил Лупо. – Не принести ли шкуру?
– Не надо.
С вершины холма послышался громкий голос императора. На Мануила как будто совсем не действовала усталость, и он, казалось, не собирался ложиться спать.
– Я все больше восхищаюсь императором, – сказал Лупо. – Он более рыцарь, чем многие из тех, кто носит серебряные шпоры.
– Да, – согласился Борис, – Мануил – истинный воин.
Сербы, наконец, прекратили галдеть, и наступила тишина.
– Теперь можно ложиться, – заметил Борис.
Но из темноты вдруг появился Стефан Неманя. Тридцативосьмилетний жупан был невысок ростом – всего на полголовы выше Лупо, – но довольно крепок, плотен и широкоплеч. Грубое лицо с лохматыми бровями, бугристым носом и неухоженной бородой могло бы показаться простоватым, если бы на нем не было пронзительных и умных глаз.
Приблизившись к Борису, Неманя сказал на греческом языке, которым он владел ничуть не хуже, чем родным сербским
– Что-то мне не спится. Ты не возражаешь, если я с тобой потолкую?
– Буду только рад, – покривил душой Борис.
Его уже начало клонить в сон, поэтому появление жупана не доставило ему на самом деле никакой радости.
Неманя опустился на кучу собранного Лупо хвороста. Ветки затрещали под грузным телом.
– Правда, что ты ходил с королем франков в Святую землю? – спросил жупан.
– Ходить-то ходил, но добрался только до Антиохии, – ответил Борис.
Неманя завистливо вздохнул:
– Все одно ты хоть побывал рядом со Святой землей, а мне, по всему видать, Всевышний не даст даже такой милости. Эх, жаль! Ну, ладно, буду здесь трудиться и во славу Господа нашего Иисуса искоренять поганое язычество.
– А что у вас много язычников? – заинтересовался Борис.
– Как блох на шерсти паршивого пса, – возмутился жупан. – А некоторые сербы хоть и отрекаются от язычества, но становятся латинянами. Мои родители, да простит их Бог, меня тоже в латинском храме крестили, и мне пришлось принять новое крещение – уже по греческому обряду.
Борис был удивлен. Он знал, что для перехода из одной христианской веры в другую вовсе не требуется новое крещение. Иноземные царевны, становясь женами русских князей,
– Латинство не для нас, сербов, – продолжил Неманя. – Греческая вера христианская самая угодная Господу – в том мне пришлось не единожды убедиться. Господь только тогда мне стал помогать, когда я новое крещение принял.
– Не очень-то вам с братом Бог помог, – возразил Борис.
– А это наказание за грехи наши. Зато Всевышний, хвала ему, не дал нам сгинуть в плену, – уверенно заявил жупан и неожиданно добавил по-сербски, как бы говоря с самим собой: – Би било болье ако jе Бог узео Тихомир 11 .
«Сербский язык очень схож с русским», – отметил про себя Борис, не подавая вида, что понял последние слова своего собеседника.
«Здесь меж князьями та же грызня, что и на Руси. Брат с братом нынче вместе, а назавтра уже друг с другом бьются».
11
Лучше бы Бог забрал Тихомира (сербск.).
А Неманя между тем произнес уже по-гречески, но в тему сказанного по-сербски:
– Тихомиру решимости не хватает да и народ его не особо уважает.
– А тебя, значит, сербы уважает больше, чем твоего брата? – спросил Борис.
– Да, – без обиняков ответил Неманя.
«Может, так оно и есть, – подумал Борис. – Вон ратники Стефановы готовы за него и в огонь и в воду идти, хотя он суров с ними. Неманя, кажись, своего не упустит: он ростом мал, зато умом велик».
А жупан, немного помолчав, добавил:
– Народом надо управлять железной рукой, а у Тихомира нрав мягкий. Нас и Урох сумел победить, потому что брат мой заробел, а его люди с поля битвы побежали, смяв моих воинов. Если бы я один выступил, толку было бы больше.
– Однако же Мануил отдал власть твоему брату, – напомнил Борис.
Неманя кивнул.
– Да, отдал, и я против воли василевса не пойду. Но ведь…
Тут он осекся на полуслове и замолчал.
«Но ведь Мануил может и изменить свою волю», – закончил за него Борис про себя, а вслух спросил:
– А ты хочешь власти?
– А ты будто не хочешь? Вон как в короли венгерские рвешься.
Борис кивнул.
– Да, я хочу стать тем, кем должен быть по праву.
– Бог тебе в помощь! Только не бери пример с племянника, короля Гёзы, и не зарься на наши земли.
Жупан протяжно зевнул.
– Пожалуй, пора ложиться.
Он пожелал собеседнику хорошего сна и ушел. Лупо тут же засуетился вокруг костра, ибо тот почти погас, пока Неманя сидел на куче хвороста. Погревшись немного, Борис поднялся.