Путь к своему королевству
Шрифт:
Любим передал спящих детей Боянке и Милке, затем подошел к жене.
– Коли меня Господь приберет, ты держись Бажена, – заговорил он хриплым от волнения голосом. – В том, что брат мой будет вам надежной опорой, я не сомневаюсь…
– Ты наша опора, – прервала мужа Агнесса и всхлипнула.
– Ну, ну, ну! Не плачь! – пробормотал Любим, прижавшись лицом к колену жены.
– Прости меня, – прошептала Агнесса.
– Ты тоже прости меня. И спасибо тебе за все, – произнес боярин и ударил лошадь.
Не помня себя, Агнесса поехала со двора. За воротами она подняла
«Там город Санок», – машинально отметила молодая женщина.
Скрежет металла заставил ее обернуться. Ворота медленно закрывались, чтобы стать одним из препятствий для приближающихся к селу врагов. Как только громкий звук привел боярыню в чувство, она мгновенно приняла решение и, спрыгнув с лошади, крикнула слугам:
– Скачите в лес без меня!
Агнесса бросила свой повод Найдене и рванулась к закрывающимся воротам. Стражники при виде бегущей к ним боярыни замерли на месте с открытыми ртами, а она промчалась мимо них во двор.
– Любим! – крикнула Агнесса.
Боярин уже торопливо спускался со стены. Выглядел он испуганным и вместе с тем счастливым.
Подбежав к мужу, Агнесса воскликнула:
– Кроме тебя мне никто не нужен. С тобой я была счастлива в жизни, с тобой и смерть приму.
– А как же дети? – вымолвил Любим взволнованным, но отнюдь не сердитым голосом.
– Ты сам говорил, что Бажен их не оставит. А жена его, Белослава, будет нашим деткам матерью.
Боярин обнял жену и прошептал ей на ухо:
– Зачем же прежде времени себя хоронить? Может ведь так случиться, что Бог поможет нам отстоять Радимычи.
– Все в воле Господа, – откликнулась Агнесса.
Любим отстранился от нее.
– Ступай к кузнецу! Надень на себя кольчугу, бармицу 17 и шлем.
Агнесса кивнула.
– Надену. А еще возьму меч – я умею с ним обращаться.
Венгры ворвались в Радимычи, когда уже совсем рассвело. Подпалив несколько крайних дворов, они начали штурм боярской крепости. Со стены летели стрелы, но нападавшим все же удалось поставить лестницы. Тогда сверху полилась горячая смола, заставив венгров отступить.
17
Бармица – кольчужная сетка, прикрепленная к шлему изнутри, спадающая на шею и плечи, застегивающаяся под подбородком.
Командовал напавшим на Радимычи отрядом Бруно. Решение о разорении Галицкого княжества принималось при нем: после того, как он доложил королю о бесславной гибели посланных в Киев воинов. Кое-кто из венгерских военачальников был против этого предприятия, поскольку требовались немалые силы, чтобы остановить уже перешедшее реку Саву византийское войско. Однако Гёза все же решился напасть на земли Владимирко Володарьевича, дабы не только наказать его за коварство, а еще и не позволить ему оказать помощь императору. Основной задачей стал захват Санка, так как этот городок на реке Сан являлся перекрестком двух важных торговых путей, и его разрушение сильно ударяло
Когда Санок был взят, Бруно, испросив дозволения у командовавшего королевскими войсками ишпана Унгвара, повел свой отряд к Радимычам. Он сам не понимал, что его туда так влекло. В конце концов, в Галицком княжестве было немало богатых сел, однако рыцарь почему-то стремился к своему соседу.
После неудачной попытки взобраться на стену Бруно отдал повеление пробить тараном ворота. Когда это получилось, защитники замка оказались в безнадежном положении: как они не сопротивлялись превосходство было на стороне противника.
Агнесса и Любим сражались бок о бок на стене. Муж старался защитить жену, но и ей приходилось вступать в схватку. Они были оттеснены к сторожевой башне, где продолжали отчаянно отбиваться.
Бруно, вмешавшись в схватку своих ратников с хозяином Радимычей, воткнул боярину в горло меч. Как только Любим захрипел, его жена вскрикнула и выпустила из рук.
Рыцарь повернулся к ней и не поверил своим глазам.
– Агнесса де Тюренн? – вырвался у него изумленный возглас.
– Рыцарь Бруно? – поразилась в свою очередь она.
Они замерли на месте.
– Откуда мессир здесь взялся? – растерянно спросила Агнесса.
– Я уже более трех лет служу венгерскому королю, – машинально ответил Бруно, продолжая глядеть на нее так, словно видел перед собой призрак.
Упоминание о венгерском короле вывело Агнессу из оцепенения.
– Гнусный негодяй! – закричала она. – Убийца моего мужа! Будь ты проклят! Не знать тебе никогда ни счастья, ни покоя!
Рыцарь молча выслушивал ее проклятия. Его по-прежнему не оставляло ощущение нереальности этой встречи.
Агнесса обратила свой взор к небу.
– Господи! Прими душу моего мужа, самого благородного рыцаря на свете, и покарай его убийцу!
– Рыцари не берут в бой жен, – возразил ей Бруно.
– Замолчи! – накинулась на него Агнесса. – Пес с нечистой кровью и гнилой душой!
Бруно побагровел и окинул Агнессу таким взглядом, что ей стало страшно.
«Пресвятая Богородица! Я же в его власти!»
А рыцарь, наконец, осознал, что перед ним, действительно, та самая Агнесса де Тюренн, от которой несколько лет назад он сходил с ума. Только ее положение изменилось: если тогда он не мог быть с нею даже дерзким, то теперь она – его военная добыча.
У Бруно забурлила кровь, и он хрипло выдавил из себя:
– Теперь ты моя!
– Нет! – крикнула Агнесса и, плюнув в лицо ненавистному человеку, бросилась по лестнице на сторожевую башню.
Ступенька, еще ступенька, и вот уже смотровая площадка. Агнесса обратила взор к небу.
– Господи, прости меня за грех! Но я не могу поступить иначе!
Уже на перилах она услышала крик Бруно:
– Стой! Погоди! Не надо!
Но Агнесса с решимостью оттолкнулась.
Хотя Бруно уже добрался до смотровой площадки, он не успел помешать отчаянной женщине совершить смертельный прыжок. Рванувшись к перилам, рыцарь глянул вниз, но из-за густого дыма ничего не увидел.