Путь к тишине. Часть 1
Шрифт:
— Да ну?.. И кто посмел покуситься?
— Не поверишь. Энн Линдси.
— Это та милая дама, в которую был влюблен МакЛауд? Она врач, кажется. И чем она тебя уела?
— Она утверждает, что мои сведения неверны. Якобы МакЛауд вернулся в Париж. И даже прислал ей телеграмму с приглашением. Как тебе?
— Я бы не поехал, — произнес Старейший.
— А вот она собралась. Завтрашним утренним рейсом.
— Мг-м… А где сейчас МакЛауд на самом деле?
— По последним сведениям, он обосновался отдохнуть в своем Гленфиннане. И никуда оттуда не выезжал.
— Я бы на твоем месте, Джо, все-таки попытался бы отговорить Энн
— У меня с чутьем не хуже, — тоскливо усмехнулся Джо. — Но она упрямая. Если не удастся ее убедить, завтра утром она будет в Париже. И черт знает, что из этого получится!
*
Митос выключил и положил телефонную трубку на столик. Задумчиво посмотрел на свое отражение в зеркале.
Действительно, черт знает что такое!
Он считал, что похоронил эти чувства среди других призраков прошлого — но не тут-то было. Одна короткая фраза, сказанная другом — и уже снова хочется бросить все и бежать на помощь бестолковому шотландцу…
Черта с два!
Он гневным движением бросил меч на диван, сорвал и отправил туда же головную повязку. И направился в ванную.
Упругие водяные струи быстро смыли пот и напряжение недавней разминки. Вместе с телом ожил и разум. Митос некоторое время стоял под душем, потом закрыл краны, выбрался из кабины. Закутался в просторный махровый халат, повалился в плетеное кресло здесь же, в ванной.
Откинулся на спинку и закрыл глаза.
*
1998 год, осень, Париж
…Оставив позади огни баржи Дункана МакЛауда, он гнал машину вперед, сам не зная, куда и зачем спешит. Безумный день закончился; вместе с ним, казалось, должны были уйти в прошлое многие тревоги последнего времени, но получилось наоборот. Слова, сказанные Горцем совсем недавно, на маленькой вечеринке четверых друзей, снова и снова звучали в его памяти.
«Я не знаю, кто ты и что ты…»
И это благодарность за спасение — в очередной раз! — его жизни?! Лучше бы он молчал. Тогда, по крайней мере, можно было бы на что-то надеяться. Теперь же Митос очень отчетливо понимал — их дружбе с МакЛаудом пришел конец. Нет, не сегодня… До сих пор, до того, как прозвучали эти слова, он еще тешил себя какими-то иллюзиями.
Прошлое снова настигло его, вот так, когда он менее всего этого ожидал.
Ну и пусть. Это только лишняя гиря в пользу его вечной привычки к одиночеству. Незачем увлекаться пустыми надеждами.
Увы, такие рассуждения не помогали. Не получалось убедить себя, что все случившееся — не более чем мелкий эпизод, каких немало было в его долгой биографии.
Руки его, между тем, куда-то направляли машину. И он очень удивился, внезапно обнаружив перед собой огни церкви Дария. У нее было другое название, официальное, но для многих Бессмертных она так и оставалась церковью Дария. Сейчас там снова священник-Бессмертный, Лиам Райли. С ним Митос пока не собрался познакомиться лично, но слышал он об этом человеке только хорошее.
Сейчас встречаться не хотелось ни с кем. Но, с другой стороны… может, это знак судьбы. Раз уж он оказался здесь.
Митос вышел из машины и направился ко входу в часовню. Ощущения Зова не последовало, видимо, отец Лиам в здании отсутствовал.
Он вошел под своды часовни, миновал длинный проход между рядами стульев и сел во втором ряду. Затем положил локти на спинки стульев первого
«Дарий, Дарий… думал ли ты когда-нибудь, что может случиться нечто подобное? Ждал ли от любимого друга и ученика такого? Пусть я не ангел, но ему-то я зла не причинил! Откуда у него право так поступать со мной и почему я должен это терпеть? Да, я обещал тебе позаботиться о нем, и я сдержал обещание! Но чем ответил он на мою заботу? Что, Дарий, что я сделал не так?..»
Митос вскинул голову и посмотрел на круглое окно с цветными витражами. В глазах защипало, и он снова уткнулся в сложенные руки.
«Нет, я не о том… Ты однажды говорил об этом: судьба — жизнь — сама наказывает тех, кто пытается пренебречь ее законами… Я наказан, Дарий. Мне не повезло так, как тебе. Твое прошлое стало действительно прошлым, я же обречен вечно отбиваться от призраков. Мой грех будет стоять у меня за спиной до могилы…»
Он должен был все понять тогда же, во время разговора с МакЛаудом в церкви Элизиум. После удачной победы над Кроносом, для Митоса оказавшейся пирровой. МакЛауд услышал достаточно, чтобы понять — никаких грязных игр и колебаний на тему «к кому присоединиться» на самом деле в поступках Старейшего не было. Митос ожидал, что Горец скажет ему что-нибудь вроде «Жаль, что я тебе не доверял с самого начала», или что-то еще. Даст понять, что конфликт остался в прошлом. Но он не сказал ничего. Наоборот, он предположил, что все — вплоть до похищения Кроносом Кассандры — было результатом хитрого расчета!
Если бы он знал, что почувствовал Митос, увидев Кассандру в клетке…
Но Горец не знал и знать не хотел. А Митос больше не хотел ни о чем рассказывать. Понадеялся, что со временем все образуется.
Не образовалось.
Признай МакЛауд, что Митос с самого начала был на его стороне, ему пришлось бы признать и то, что сам он вел себя, как последний дурак, и даже хуже. А так все получалось здорово: он, благородный герой, приложил все силы, чтобы остановить злодея, а Митос в это время плел свои интрижки, до последнего момента сомневаясь, на кого сделать ставку… Водиться со столь бессовестной личностью незачем, но, поскольку ставку он сделал правильно, можно дать ему еще один шанс.
Последующее поведение МакЛауда полностью этой схеме соответствовало.
Временами Митос принимался убеждать себя, что все его подозрения — бред. Что МакЛауд (Дункан МакЛауд, понимающий и внимательный к чужим бедам) просто не мог так с ним обойтись. Что должна быть другая причина… Но избавиться от чувства, что с ним поступили, как поступали в средние века с ведьмами, он не мог. Его будто связали по рукам и ногам, используя вместо веревок дружескую привязанность, не менее крепкие узы. Потом бросили в ледяную воду, а когда он, усталый и истерзанный, но все-таки живой, выбрался на берег, хладнокровно вынесли вердикт — виновен…
Бывали моменты, когда он почти ненавидел МакЛауда за то, что тот остановил тогда Кассандру. Зачем остановил? Чтобы держать его в постоянном напряжении, в ожидании, что вот сейчас из шкафа вывалится очередной скелет? Чтобы попрекать при каждом удобном случае его прошлым? Разговаривать свысока, радуясь возможности лишний раз втоптать в грязь поверженное величие? О да, Митос прекрасно понял, что произошло. Что должен теперь сносить пинки из-за того, что пьедестал, на который водрузил его в своих фантазиях МакЛауд, оказался для него высоковат.