Путь к золотому дракону. Трилогия

Быкова Мария Алексеевна

Сигурд, легко скользивший впереди — прежде мне казалось банальным сравнивать волка с «серой тенью», — остановился и принюхался. Мы с Эгмонтом тоже невольно остановились. Маг, тихо шипя что-то под нос, собирал с куртки паутину.

— Долго еще, Сигри? — отрывисто спросил он.

— Нет, не очень, — рыкнул волкодлак. Даже он выглядел настороженным — значит, не я одна слышала, что этот лес нам не рад. — Вперед!

Я осторожно отвела в сторону тонкую ветвь дикой малины. Как назло, в голове крутились абзацы из учебника бестиологии,

а там черным по белому было прописано, насколько уютно чувствуют себя в таком лесу самые разнообразные твари. Василиска мы могли не опасаться — он большой, ему здесь будет даже хуже, чем нам, — зато прочая нежить легко восполняла эту недостачу.

— Вот и в прошлый раз мне здесь не понравилось, — сквозь зубы выговорил Эгмонт.

Сигурд внезапно остановился и сел, обвив лапы хвостом. Вид у него стал едва ли не растерянным, и я почувствовала, как сердце с тихим еканьем проваливается в сапоги. Если мы тут заблудились… мне немедленно представились три печальных призрака, с завыванием бродящие по этим краям. Стало совсем нехорошо.

— Погоди-ка, Сигурд, — медленно сказал Эгмонт. Он озирался по сторонам, с каждым мгновением делаясь все увереннее. — Я, кажется, помню эти места. Там, — он указал в сторону садящегося солнца, — должен быть малинник. Так или нет?

Оборотень добросовестно принюхался.

— Так, — мгновением позже подтвердил он.

— А вон там, — Рихтер развернулся на северо-запад, — лощина. Неглубокая, но довольно широкая, а по дну течет ручей. Так?

— Так! — повторил Сигурд. — А…

— Отлично! — бодро возвестил Эгмонт, не дав ему закончить. — Выше нос, граждане маги, и не только! Сегодня я вам обещаю роскошный ночлег почти что в царских покоях.

— Не надо в царских покоях, — жалобно попросила я. — Там, говорят, душно, жарко и клопами воняет.

— Клопами-то почему? — не понял наивный Сигурд.

— А ты ее больше слушай, — отмахнулся Рихтер.

— Ну не клопами. Коньяком. Какая разница? Все одно воняет.

— Вот коньяку не обещаю, — серьезно сказал Эгмонт.

Дальше беседа как-то завяла сама собой. Мы вновь пошли вперед, продираясь сквозь колючие ветки, но идти стало как-то веселее, и я даже прибавила шагу. Эгмонт шел впереди, всем своим видом изъявляя такое твердое намерение отыскать обещанный ночлег, что на месте здешних тварей я бы отползла подальше и не отсвечивала.

Сигурд остановился, потому что почуял неладное. Эгмонт остановился, потому что знал, чего ждать. Я остановилась, потому что успела уяснить: в иных ситуациях лучше брать с друзей пример, а потом уже спрашивать, что вообще произошло.

Мы стояли на краю оврага — самого глубокого и широкого оврага, какие мне только доводилось видеть. Наш склон был довольно пологим, противоположный, напротив, обрывался почти вертикально. По его дну, кажется, бежал мелкий ручей, но вода едва блестела меж кустов и травы. В десяти шагах от нас овраг перегораживало

упавшее дерево, но оно казалось таким трухлявым, что я не рискнула бы даже шагнуть на него.

— Спускаемся, — спокойно приказал Эгмонт. Именно приказал — в нем буквально на глазах пробуждался магистр Рихтер, и не могу сказать, чтобы мне это слишком правилось. Впрочем, он тут же разрушил впечатление, бодро добавив: — Ну, Яльга, чего ждем?

— Объяснений, — хмуро сказала я. В овраге было еще хуже, чем наверху, — здесь хотя бы ручья не имелось. — Ты, часом, не про подземные гномские палаты говорил, э?

Эгмонт молча приподнял брови.

— Так какого мы туда полезем?!

— Обещал хороший ночлег — будет хороший ночлег. Кончай кобениться, Яльга, я тоже устал!

Магистр Рихтер таких слов не употреблял, стало быть, это все же Эгмонт. Эгмонту я могла простить многое и потому не стала кобениться, а молча полезла в овраг. По ходу дела я здорово измазалась в глине и порезала ладонь о какую-то траву.

Маг спустился куда быстрее и без приключений. Зато Сигурд, не раздумывая, оттолкнулся от края всеми четырьмя лапами, перекувырнулся в воздухе — и приземлился в шаге от Эгмонта уже человеком.

— Вот, — сказал он, одарив нас сияющей улыбкой.

— И что означают эти акробатические этюды? — сурово поинтересовался маг, который едва успел отшатнуться. Я представила, что должен чувствовать тот, на кого с размаху обрушится… сколько там весу в Сигурде? Не суть, все равно мало не покажется — от меня, наверное, и вовсе осталось бы только мокрое пятно.

— Раньше со всей нашей улицы так только Рейнер мог, — гордо поведал оборотень. — А теперь и я могу.

Вид у него был такой донельзя счастливый, что сердиться не было решительно никакой возможности. «Мужчины, — подумала я. — Ну прям как дети…»

Вслух же, естественно, сказала совсем другое:

— Есть хочу. Эгмонт, где там твои палаты?

Вместо ответа маг развернулся и зашагал по оврагу налево — кажется, на восток. Я последовала за ним, с несказанной радостью ощущая, как мои сапоги шлепают по мокрой земле. Ручеек, на наше счастье, был совсем узкий — даже разлившись после дождя, он едва струился среди кустов.

Мы шли, шли и шли. Потихоньку стал накрапывать дождь; пахло влажностью, прелой листвой, грибами и мокрым Сигурдом. Стенки оврага понемногу сужались, и над ним начали маячить длинные ветки. Один раз нам пришлось перелезать через лесину, много лет назад обрушившуюся верхушкой в овраг. На ее стволе вовсю росли поганки.

С каждым мгновением пейзаж все больше напоминал мне что-то весьма нехорошее, и я хмурилась, пытаясь вспомнить, что именно. Но Эгмонт, боевой маг с весьма приличным опытом, спокойно шел вперед. Едва ли я знала что-то, о чем бы он не имел понятия… тут я наконец вспомнила, в каком учебнике видела похожую иллюстрацию, и все-таки испугалась.