Путь Киартаны

Косарев Владимир Александрович

– Не нужно просто читать карты, – заметил Рим после хода Киартаны. – Ты должна придумать историю великого героя, связать все вещи и все явления, так, чтобы они сработали.

– У меня не получится… – возразила Киартана.

– П-попробуй! – предложил Аластор. – Стоит т-только начать, и с-сюжет сам выстроится!

Она держала в руках десяток карт и одного героя.

– Разбойник… – начала она. – Но был простым Бардом в мире Великих. – Киартана положила на стол карту Героя и два инструмента, гитару и флейту. – Он любил и был любим, а ещё у него была собака… – Киартана выложила карту платья и пса.

– И? –

удивился Рим. – Это всё? А где конфликт? Как он стал героем, и почему разбойником? Того, что ты рассказала недостаточно, чтобы завершить ход.

Она не хотела сразу рассказывать всё, и не знала, как ребята отнесутся к истории, но все хотели услышать, и Киартана переборола страх.

– Он жил в большом городе, где людей делили по классам, – она выложила карту «разделения», – и всегда стремился наверх, – Киартана положила на стол лестницу. – Он взобрался достаточно высоко, чтобы понять страшную тайну. Весь мир опутали сети, и некто сверху следит за всеми. – Киартана показала паука в паутине. – Мой герой был вынужден исчезнуть. – она положила карту звёздного неба. – Чтобы его любимая могла не бояться. Он стал разбойником, чтобы скрыться от вездесущего взгляда паука…

Ребята рассмеялись, начали аплодировать ей за невероятную историю, и Киартана тоже позволила себе улыбнуться.

5. Гильда

Совет длился нестерпимо долго. Мастера часто отрывались на чаепития и пустые разговоры, а Мериону уже хотелось скорее вернуться к ученикам. Обсуждения с каждым днём становились всё беспредметнее, а выступления сводились к повторению всем известных фактов.

Мерион узнал о передвижениях Бассов и бедах людей на севере, о решениях Владык и состоянии армий. Маги прибыли с отчётами отовсюду.

Мастер Кани, из Двухглавого Оплота, представлял объемный доклад, но Мерион слышал лишь обрывки фраз, произнесённые с трибуны особенно громко. Его постепенно клонило к столу, в какой-то момент, он вздрагивал, поднимал голову и вновь делал вид, что слушает, и некому было его упрекнуть – все мастера вокруг также боролись со сном.

– Малые города и поселения давно сдались Бассам, – продолжал Кани. – Оплот ещё держится, но люди уже на гране. Бассы открыли всем присягнувшим городам торговые пути, но Оплот остаётся в блокаде. Происходит всё больше размолвок и конфликтов, жители недовольны, что Оплот так и не сдали Бассам. Хранители вскоре не смогут сдерживать гнев горожан!

Бассы не устраивали репрессий или гонений, не убивали и не грабили, и лишь собирали оброк, а в остальном в жизнь людей не вмешивались.

Мастер Хивари из Реардона рапортовал о том же.

– Я свободно проехал на юг по тракту. Бассы заняли поля и леса, но дороги не перекрыли. Местные жители привыкли к оброку, и теперь уже не стремятся на юг, ведь, если подумать, плата в пятую часть всего вовсе и не больше налогов, что собирают Владыки.

Мастера дослушали выступления, и вяло обсудили варианты, но все они сводились к одному – решению Владык о перемирии. Оксифур взял слово:

– Отрадно слышать, что Бассы оказались не столь ужасными. Неизвестно, желают ли они по-прежнему воевать за остальные земли до перешейка, но, раз Владыки договорились о перемирии, мы не станем вмешиваться.

Его слова

наоборот образовали в зале бурю негодования, и многие мастера впервые за все дни Совета пробудились от дремоты. Зал загудел роем обсуждений, и даже Мерион перестал клевать носом.

– Как, по-твоему? – обратился Грион. – Лучше шаткий мир, или кровавая война?

– Бассы хотят все земли до перешейка, – ответил Мерион, недовольно наблюдая, как раздор разрывает Орден. Маги спорили всё яростнее, и лишь некоторые сохранили спокойствие. – Они не остановятся, и все эти годы для них – передышка.

– Но, что если отдать им эти земли? – предположил Грион. – Без войны и бессмысленных смертей.

– Орден слишком крепко связан с Владыками, – ответил Мерион, – нас не простят…

– Можно считать их кем угодно, – взял слово мастер Ниори из Нисса, – но они убивали беззащитных. Как говорят у нас на востоке – зверь, каким добрым он не кажется, раз отведав плоть, станет охотиться только на человека. Бассы испили крови и отведали плоти… Когда деревни не смогут платить, они снова начнут грабить и убивать.

– Пока мы бездействуем, люди на севере порабощёны! – воззвал к залу Ориэл Ниронд. – Мы имеем право вмешаться, несмотря на решение Владык! Вы знаете, Оксифур, прежний Глава был более независимым. В какой момент Орден перестал что-либо решать сам?

– Не время сеять смуту! – оборвал его Магистр. – Мы и так потеряли много братьев!

– Я не могу больше молчать! – не унимался Ориэл. – Нам рапортуют, что всё хорошо, но это вовсе не так. Я лично слышал о похищениях, изнасилованиях, убийствах. Люди боятся сказать лишнего, когда другие просто исчезают. Они лишь рады, что пока их самих не коснулась беда. Вы обязаны решить: остаться с Севером до конца и разорвать все соглашения с Владыками, или бросить людей и отправиться, наконец, в Вестонию к Вашим хозяевам…

Его слова потонули в неистовстве всеобщего негодования. В зале начался полнейший балаган, маги всё яростнее спорили, никто не желал пойти на компромисс и принять чужую точку зрения, а потому Магистру пришлось прекратить Совет и отложить все решения на следующий год.

– Ты знаешь, что я прав, Оксифур! – заявил Ориэл и, вместе с подручными, первым покинул зал.

Мерион в меньшей степени хотел думать о войне или раздоре в Ордене. Его больше волновали ученики, и в первую очередь Киартана, с её дерзким, твёрдым характером. Он собрался и отправился прочь из Алькадии и забыть обо всех проблемах Ордена ещё на год.

День выдался солнечным. Маг любил хорошую погоду, ветер, тёплыми порывами бьющий в лицо и сбивающий волосы. Он наслаждался теплом солнца и яркими красками.

Маг вел лошадь по узким улочкам, к главным вратам, чтобы затем галопом отправиться до Керника, и уже там остановиться на ночлег. Масса разношёрстного люда бродило вокруг. И торговцы, раскинувшие свои столы с товарами у стен домов, и небольшие ярмарки, просто прохожие, многочисленные покупатели всего и вся, нищие, скромно сидящие в тупиках и темных улочках. Все шумели и кричали. Алькадия порождала и поддерживала гомон и споры, как дружеские, так и не совсем. Зазывалы предлагали свой «свежайший», но часто залежалый товар. Всё вместе складывалось в привычную Мериону, мелодию большого города, которую он и любил и ненавидел всем сердцем.