Путь командарма (сборник)

Бортников Сергей Иванович

В этот момент Потапов понял, что Жуков читал не только официальные документы. Но с выводами комдива согласился на все сто.

Допрос

Лагерь «Проминент».

Декабрь 1941 года

Под Новый год в Винницу для выполнения функций следователя прибыл офицер специального отдела абвера при командовании 2-й армии вермахта со странной, явно неарийской фамилией, то ли Федреготти, то ли Федриготти. Руководство

лагеря, в том числе и его комендант – Эгон Петерсон, которого Потапов уже успел мысленно окрестить Шпалой, почему-то называли его боссом, точнее – Босси.

– Для начала я расскажу о ваших правах и обязанностях, – следом за офицером повторил переводчик из числа советских военнопленных, как окажется позже – потомок так называемых поволжских немцев, первых переселенцев из Германии.

– Валяйте…

– Лагерь, в котором вы будете содержаться, находится в ведении Главного командования сухопутных сил абвера, поэтому условия содержания в нем намного лучше, чем в других учреждениях подобного типа. Согласно Женевским конвенциям, которые Советский Союз, кстати, так и не удосужился подписать, вы как генерал поверженной армии имеете право, во-первых, на адъютанта, во-вторых, на денежное содержание, в-третьих – на продовольственный паек офицера вермахта, в-четвертых, на гарантии сохранности мундира, а также наград – орденов и медалей…

– Пункт первый отвергаю, обойдусь без адъютанта, тем более что мой погиб в бою; во-вторых, за рейхсмарки не продаюсь, а вот за третье – спасибо. Мне надо усиленно питаться, чтобы поправить пошатнувшееся здоровье и дожить до того радостного мгновенья, когда вашего гребаного фюрера вздернут на виселице…

Переводчик замешкался, не зная, переводить последнюю фразу или нет, но все же собрался с духом и промямлил:

– Фюрер ан висилице цу хинауфзихен…

Узкий лоб босса покрылся испариной.

– Но самое главное, – продолжил Потапов, – наша армия еще не разбита, не повержена, как вы сказали. Русские долго запрягают, но быстро ездят. Еще немного – и погонят вашего брата от Москвы до самого Берлина! Только пятки сверкать будут!

– Отставить пропаганду! – завизжал Петерсон.

– Яволь… Фортфюрен [1] , – решил загладить ситуацию следователь, продолжая неспешно делать свою работу. – Какие отношения сложились у вас с армейскими политработниками?

1

Фортфюрен – продолжайте (нем.).

– Самые лучшие.

– Но ведь все комиссары – евреи!

– И что с этого?

– Народ-паразит… Позорная опухоль на теле человеческой цивилизации!

– Мы, советские люди, в большинстве своем – интернационалисты. И национальность не имеет для нас решающего значения. Как говорится: лишь бы человек был хороший. Да и евреев среди политработников не так много. Всего-то

два процента. Остальные – русские.

– Позвольте не согласиться с такой статистикой!

– Ваше право…

– Что ж, продолжим?

– Как сочтете нужным. Я весь внимание.

– Вы член партии большевиков?

– Да. С тысяча девятьсот двадцать шестого года. И безмерно этим горжусь.

– Как вы оцениваете действия Сталина по уничтожению элиты Красной Армии?

– Не мне об этом судить.

– Хорошо, – устало махнул рукой следователь. – Какие-то требования, пожелания по условиям содержания имеете?

– Никак нет.

– Тогда – до следующей встречи.

– Прощайте!..

Земляки

Белорусская ССР.

Май 1937 года

Личным впечатлениям Жуков всегда доверял гораздо больше, чем всяким официальным бумажкам с ведомственными и даже гербовыми печатями: характеристикам, аттестациям…

Он давно собирался поговорить с Михаилом по многим вопросам боевой подготовки, чтобы узнать ближе земляка, присмотреться к нему, быстрее ввести в курс дел 4-й дивизии. И поэтому чуть ли не через день наведывался в летний лагерь, куда молодой и перспективный командир вывел свой механизированный полк, как только принял его.

Всецело занятый маневрами, Потапов иногда не замечал комдива. Потом приходилось долго оправдываться…

– Простите, Георгий Константинович, не заметил…

– Вот так ты и противника на свои позиции пропустишь!

– Никак нет. Не пропущу!

– Впрочем, это не только твоя вина – разведчиков.

– Я не выставлял охранения.

– И зря, братец, зря…

– Здесь врагов нет!

– А ты откуда знаешь? Видишь – справа, за кустами, колхозное стадо…

– Так точно!

– Значит, где-то рядом должен находиться пастух. А его нет!

– Спит где-нибудь в канаве, – прильнув к биноклю, выдвинул свою версию майор. – Вон там, за бугорком, лежит собака, значит, и пастух где-то поблизости.

– А ты не допускаешь, что в это время он сидит на какой-нибудь высотке или дереве и оттуда наблюдает за маневрами нашей секретной бронетехники?

– Никак нет!

– И за воздухом у тебя никто не следит?

– Ну почему же… Вон там – зенитное орудие, и здесь, – майор ткнул пальцем в карту. – Муха не прошмыгнет незамеченной!

– Ну что ж… В целом, Михаил Иванович, ваши действия мне понравились. Так что объявляю благодарность!

– Служу Советскому Союзу!

– Продолжайте с такой же инициативой и настойчивостью работать дальше, не останавливаясь на достигнутом. И запомните мой товарищеский совет: командир, который хорошо освоил систему управления полком и способен обеспечить его постоянную боевую готовность, всегда будет передовым военачальником на всех последующих ступенях командования как в мирное, так и в военное время.