Путь Крови
Шрифт:
Три чётких, въевшихся с детства в кровь и плоть движения, и в пяти канах выше голов реольцев вспыхивают голубые искры. Вот они налились светом, резко выросли. Кто-то из реольцев заорал, заметив их, но было уже поздно.
Вниз рухнули огромные ледяные колья.
Дождь ледяных осколков. Я, по крови и ихору то ли Оскуридо, то ли Умбрадо, всё ещё был достоин умения Дома Денудо, в котором и появился на свет.
Дождь ледяных осколков замолотил по дёрну, по мёртвым, раненым и защищающимся реольцам.
Идар,
Жар души стремительно рванул от сердца к руке, коснулся меча и помчался дальше, торопясь завершить круг.
Первый, второй, третий.
Три первых шага из тридцати Тропы северного ветра, и я уже вплотную к опасному и сильному реольцу. Нет времени на то, чтобы победить его красиво, как идар старшей крови идара старшей крови.
Пятый, шестой круг.
Устрашение.
Тёмная пелена влетает в реольца, заставляет его и его защиту дрогнуть, и я тут же вбиваю в просвет его защиты сталь.
Горящая голубым сталь вонзается в бок реольца, звенит льдом, заставляет реольца кричать.
Удар вверх, седьмым движением, увести меч реольца в сторону, окончательно ломая ему умение Покрова клинков, оставляя его передо мной только со сталью.
Но моя сталь давно бросает на землю голубые всполохи.
Короткая сшибка меч в меч и реолец пятится, раньше времени поднимает локоть.
Туда я и вбиваю меч.
Он уходит глубоко в тело реольца, дрянная сталь ломается, но это уже неважно. Реолец мёртв. Лёд моего удара достал до его сердца.
Рывок назад, я буквально стелюсь над землёй, торопясь убраться в кусты.
Того солдата, что прыгает мне навстречу, я накалываю на обломок, всё ещё сжимаемый в руке. Прямо в горло.
Его меч бессильно скользит по плечу, не в силах даже оцарапать меня.
Выпустить обломок из руки, крутануться, прикрыться кустами, прошептать одними губами.
— Агдже орте раум.
Стена огня поднимается там, где я только что сражался меч против меча. Если там и оставались живые свидетели, то теперь они мертвы, а все следы ледяных умений будут уничтожены.
— Сзади, сзади, берегитесь!
Я создаю щит-тум на обеих руках, кручусь снова, оборачиваясь, прикрываясь сдвоенной защитой и оценивая то, о чём предупреждали тени.
Чтоб их Безымянный прибрал.
Приседаю, вбивая щиты-тум в землю, едва успеваю.
По мне густо колотят стрелы и… капли воды. Крошечные, летящие невероятно быстро и столь же невероятно острые. Кусты вокруг меня, не прикрытые моими щитами, но попавшие в конус удара — валятся на землю, иссечённые на части.
Ещё один идар пути меча. Вполне умелый. Плохо.
Плохо, что вокруг него множество солдат. Что они видели? Поняли ли, что идар с мечом на их глазах превратился в адепта?
— Да! Да! Наконец-то это свершилось! — вопль Ирала оглушает меня, даже
Ограк рычит ничуть не тише:
— Стоять! Кто, по-твоему, тут отвечает за сражения?
— Не спи! — хохочет в ответ Ирал. — Здесь на всех хватит!
Я вижу, как тени волной хлынули из-за моей спины и врубились в шеренгу бегущих на меня солдат, вижу, как солдаты хрипят, падают на колени, затем валятся навзничь, содрогаясь в коротких судорогах.
Не все, но… Что происхо…
До меня доходит. Свершилось то, чего так долго ждал Ирал, теряя терпение. Тени стали так сильны, что теперь в силах убивать простолюдинов.
Те, кто падает, — младшие воины.
Слышен, и слышен только мне новый вопль. Орёт Ариос:
— Не дайте никому уйти! Никому!
Позади рявкает Молак:
— Пробуйте сложить усилия! Нападайте втроём, впятером, вдесятером!
Реолец, что давил на меня проявленным в полную силу Ветром клинков, замер на середине шага, закрутил головой.
Его можно понять. Только что он считал, будто поймал меня — заставил адепта уйти в защиту, использовать обе руки и вот-вот пробьёт мои тумы или же его воины меня сметут, зайдя с боков.
И что он видит сейчас, спустя миг? Он видит, как его солдаты, хрипя, умирают вокруг него.
Впрочем, он и так бы не сумел меня убить, но теперь, когда мне не нужно думать о свидетелях…
Один из реольцев бросил лук, перехватил со спины щит, прикрываясь от меня. Ты думаешь, это я виноват в смертях твоих товарищей?
Ну, вообще-то, да, но не совсем.
В умника влетел Ирал, заставив пошатнуться и выставить щит влево, в сторону кустов.
Но реолец устоял и не подумал валиться с хрипом.
Ирал был при жизни более высокий, более широкоплечий, чем реолец и сейчас буквально поглотил его своим телом-тенью. Непроглядный мрак в темноте леса, разгоняемой светом факелов и пожара за моей спиной.
Справа в реольца влетела безымянная тень, заставив того качнуться в другую сторону.
Через миг к ней присоединилась третья. И вот это уже проняло реольца. Он охнул, пошатнулся, щит его медленно пошёл вниз, словно ему не хватало сил удерживать его в нужном положении.
Четвёртая, пятая тень. Реольца шатнуло в одну сторону, в другую, а затем он с коротким хрипом рухнул, словно из него разом выдернули все кости.
Тени порскнули в разные стороны, остался только Ирал. Он растянул губы в улыбке, отчётливо мной видимой, веско уронил:
— Пятеро. Нас нужно пять на старшего воина. Неплохо.
Через миг и он исчез, мелькнул, улетая прочь, к новой жертве.
Я встал с колена, меняя печати, не считаясь с бьющими в меня каплями воды и отправляя вперёд поток шипов. Щедро, во все стороны, целясь по всем, кто только что умер передо мной.