Путь лиса
Шрифт:
– Ученика?! – в один голос переспросили Леший и Рыжун. Первый – с ужасом, второй – с недоверчивой радостью.
– Не пущу! – Леший ухватил лиса за шкирку. – Уж он тебя научит! А то я не знаю, какие за оборотнями грехи водятся! Это тебе не кур у селян таскать, тут человеческой кровью пахнет!
Прежде, чем Рыжун успел возмутиться, хули-цзин вскочил и тревожно принюхался:
– Действительно, пахнет человеком…
Поверхность стоячего «озерца» зарябила. С диким, нечленораздельным воплем из него выскочил полуголый
Бай Хуан с неожиданной резвостью перепрыгнул через поваленный древесный ствол и метнулся в кусты, на бегу перекидываясь в звериный облик.
– Хули-цзин! – Человек кинулся следом. Хрустнула под босой пяткой оброненная флейта.
Уже почти вывернувшийся из одежды Бай Хуан зацепился рукавом за сучок и споткнулся. Сверкнул меч, и отрубленная голова лиса-оборотня покатилась по опавшим листьям, щёлкая зубами.
– Не трогай его! – Рыжун подскочил к человеку и вцепился клыками в голую лодыжку.
– Хули-цзин! – во второй раз завопил тот и замахнулся на лиса.
Хрясь!
Глаза мечника закатились, и он рухнул лицом вниз.
– Ишь, размахался тут! – Леший отбросил бревно, которым приложил буяна по затылку. – Добрые люди так себя в гостях не ведут.
Он подобрал бесчувственное тело и закинул в стоячее «озерцо». Следом полетел меч. «Озерцо» схлопнулось с резким звуком треснувшей льдины.
– Ой, беда, беда! – запричитал Рыжун. Приутихшая на время хворь снова напомнила о себе ломотой по всему телу. – Ой, горе мне, сироте горемычной! Кто меня теперь премудростям обучит?!
– Ну, ты это… не убивайся так уж. – Леший сочувственно шмыгнул носом. – Может, ещё оживёт? Вон как глазами-то вращает.
Голова хули-цзин, действительно, проявляла подобие жизни. Пасть открывалась, но вместо слов из неё доносилось лишь слабое сипение. Странно, но крови почти не натекло, словно удерживало её что-то в обезглавленном теле.
Леший приставил голову на место, прижал. Глаза лиса-оборотня закатились в немом отчаянье.
– Не получается. – Леший почесал в затылке. – Ладно, пошли к Шаману.
Он перекинул тело Бай Хуана через плечо, а голову взял подмышку. Рыжун, задрав три хвоста, побежал впереди. Лапы ныли и подламывались, но лис упрямо стиснул зубы и запретил себе скулить. Удостоенный благодати и вести себя должен достойно!
***
Где жил Безумный Шаман, в тайге знали все. И обходили его заимку с кривобокой избой по широкой дуге. Встретить Шамана считалось дурной приметой, а уж попасться на глаза и вовсе было чревато непредсказуемыми последствиями. За помощью к нему обращались, только если совсем край пришёл.
Леший с Шаманом худо-бедно ладил, но втайне
В исчезновении невест Шаман почему-то винил Лешего, так что предстоящая встреча вызывала у хозяина тайги большие опасения. Но ведь не бросишь Рыжуна с его горем!
– Дома он! – Лис остановился, пропуская Лешего вперёд.
Шаман сидел на пороге избы и курил длинную трубку. В завитках дыма угадывались танцующие человекоподобные фигуры со звериными головами.
– Зачем пришёл? – буркнул Шаман, не вынимая трубку изо рта.
– Вот, помочь надо. – Леший опустил перед ним тело хули-цзин и аккуратно положил рядом голову.
– Зачем помогать? Сам сдохнет.
– Оживить надо, – терпеливо пояснил Леший.
– Нечем, – ответил, как отрезал, Шаман. – Живница закончилась. Надо в тундру ехать, новую копать. А без жены не поеду. Найдёшь мне жену?
– Да нет у нас времени тебе жену искать! – взвыл Рыжун. – А без живницы никак?
Шаман презрительно скривился и выдохнул ему в морду вонючий дым. Лис расчихался до слёз. Жалобно поскуливая, принялся чесаться, разбрасывая клочья шерсти.
«Совсем расхворался малой, – подумал Леший. – Вот ведь, пришла беда, откуда не ждали! И что теперь с оборотнем делать? Добить, чтобы не мучился? Да и с Шаманом неладно выходит. Какой-никакой, в всё же целитель. Ежели устроит забастовку, кто станет лечить таёжный народ?»
Живница считалась универсальным средством – что перелом срастить, что рану залечить. Но в лесах эта редкая травка не росла, предпочитала тундру и давалась в руки только шаманам.
– А если, – Рыжун перестал чесаться и подёргал Лешего за подол, – косточкой полечить? Она ведь волшебная!
– И что ты предлагаешь? Под язык положить?
– А хоть бы и так!
Леший покачал головой, но достал сливовую косточку и сунул в пасть хули-цзин. Мутные глаза Бай Хуана прояснились, но голова на место не приросла. Шаман ехидно ухмыльнулся.
– В шею засунь! – потребовал Рыжун. – Дай мне, я сам.
Косточка, извлечённая из пасти, заметно уменьшилась. Леший мысленно попрощался с мечтой вырастить новое деревце. Рыжун ведь не угомонится, пока вся косточка не истратится.
Шаман отложил трубку. Привстал, наблюдая за суетящимся лисом.
– Оживает! – взвизгнул Рыжун.
Шея хули-цзин медленно срасталась. «Хоть бы он подавился этой косточкой!» – подумал Леший. У него крепло предчувствие, что с этим оборотнем они ещё хлебнут лиха.