Путь меча
Шрифт:
У гончарной Йоши снял плащ и стряхнул с него воду, Он вытерся тряпкой, оставленной для этой цели на крытом крыльце. Дверь отворилась прежде, чем он успел постучать.
— А, Йоши, как приятно увидеть тебя, — сказал Матсутаро, гончар. Это был ссохшийся человечек без единого волоса на голове. Его глаза почти не были видны из-за массы мелких морщин. Годы тяжелого труда согнули его; он двигался медленно, только руки его быстро двигались, подчиняясь какому-то своему, неслышному для других, ритму. Они были гладки, как пергамент, с синими змеевидными венами, которые, извиваясь, пропускали кровь под кожей.
— Почему
— Ханзо сказал мне, что ему нужна глина для закалки.
— Не может быть. Я дал ему по крайней мере на десять дней.
У Йоши все внутри сжалось, возникло подозрение, не послал ли его Ханзо с ненужным поручением, чтобы удалить из кузницы? Не встречался ли он с горожанами, протестующими против налога? Но, может быть, это просто недоразумение? Йоши не мог вспомнить, употребляли ли они лишнее количество глины в течение недели.
— Все-таки, — сказал он, — я пришел за новым запасом. Если вы наполните два мешка, я расплачусь и сразу отправлюсь.
— Нет, нет, Йоши, посиди у меня. Здесь тоскливо, я рад твоему присутствию.
— Извини, Матсутаро. Ханзо ждет меня. У нас сегодня праздник по случаю того, что он закончил новый меч. Если я сейчас не уйду, я не попаду к реке до темноты.
— Да, понимаю, — старик грустно покачал головой. — Посиди здесь, пока я отмерю глину.
Матсутаро влез наверх, где располагались поперечные балки под соломенной крышей. Он принес два грубых хлопчатобумажных мешка. И пока Йоши нетерпеливо ждал, отмерил глину, примерно по тридцать фунтов в каждый мешок, затянул веревки и надел мешки на шест.
— Трудно будет идти, пока не кончился дождь. Лучше бы тебе подождать, — сказал он, пытаясь еще раз уговорить Йоши остаться.
Йоши сочувствовал одинокому гончару, но подозрение относительно причин, по которым отослал его Ханзо, заставляло его спешно вернуться в долину. Он как мог сдерживал свое нетерпение. Заставив себя улыбнуться, он сказал:
— Я должен идти. В следующий мой приход у нас будет время, мы посидим и поговорим. — Йоши нагнулся, чтобы приладить шест на плечо. Он легко поднял груз, хотя шест изогнулся как перевернутая буква U.
От Мишима до Йошивары по прибрежной дороге было почти двадцать миль. Направляясь на восток, Йоши сокращал дорогу, идя по холмам; теперь из-за груза ему приходилось идти по дороге. В обычных условиях он снес бы эти шестьдесят фунтов медленно, но без напряжения; на этот раз нельзя было задерживаться, и поэтому он решил поискать носильщиков. Они смогут донести бегом и глину, и самого Йоши до Йошивары.
Как предсказывал Матсутаро, дождь уменьшился, но носильщиков не было. Йоши шагал вперед, его соломенные сандалии с каждым шагом наполнялись водой. Вскоре дождь прекратился, и облака, разойдясь, образовали на небе узоры, напоминающие голубые отблески на клинке дорогого меча.
Через час Йоши заметил шесть носильщиков у обочины. Их паланкин был опрокинут в канаву, и все шестеро громко ругались и грозили друг другу кулаками.
— Золотая монета за то, чтобы доставить меня и груз в Йошивару, — сказал Йоши.
Спор мгновенно прекратился, паланкин был сразу выправлен. Йоши и шестьдесят фунтов
— Переходить нельзя, пока вода не понизится. — Носильщики остановились на берегу Камо.
Йоши вспомнил страшный случай, когда он пытался переправиться через реку Окитсу вместе с Айтакой, и у него от одного воспоминания пересохло во рту. Но положение было отчаянное, и это заставило его победить страх. Он крикнул главному:
— Конечно, можно перейти. Я переходил, когда вода была выше.
— Нет, очень опасно, мы боимся.
Йоши видел, что справа от него закатные лучи пробиваются сквозь тучи вокруг горы Фуджи. Скоро стемнеет, а они еще на расстоянии нескольких миль от кузницы.
— Я заплачу еще одну золотую монету, — сказал он, скрипя зубами от безнадежности положения.
Носильщики поставили паланкин на берег. Они столпились и спорили хриплыми голосами. Их крики отдавались эхом с другого берега. Красноватый свет падал на их обнаженные татуированные спины, придавая им вид существ, не похожих на людей. Пять минут ушло на спор, а солнце в это время ушло за горизонт. Наконец, старшина подошел к паланкину.
— Еще нельзя переходить. Мертвому золото не нужно, — сказал он хмуро.
— Я дам две лишних монеты.
— Подожди.
Еще пять минут! В сумерках начинали выходить звезды, и только яркий красный свет на снежной вершине горы Фудзи напоминал о дне.
— Вода теперь ниже. За две лишних монеты мы перейдем.
— Спешите! Золото ваше.
С каждой минутой нарастал страх, который Йоши старался подавить. Темнеющее небо, быстрый поток, шорох ветра в прибрежных кустах — все казалось зловещим. «Скорей», — повторил он.
ГЛАВА 18
Йоши расстался с носильщиками на дороге и зашагал по темному холму к кузнице. В лесу ощущался запах горящего дерева. Когда он попытался бежать, мешки с глиной закачались, шест угрожающе согнулся, и ему пришлось остановиться, прежде чем можно было идти дальше.
Над деревьями не было облаков — это был дым. Поднимаясь на холм, он увидел оранжевый отсвет впереди, пробивавшийся сквозь темноту. Он сбросил глину и побежал, неловко продираясь через кусты.
Йоши взбежал на холм и взглянул вниз; то, что он увидел, должно было навсегда запечатлеться в его памяти. От кузницы оставалась тлеющая развалина; передняя поперечная балка упала, и на нее упала большая часть крыши. Солома, покрывавшая крышу, горела, облака дыма издавали едкий запах. У развалин четверо всадников, одетых в броню, рубили оставшиеся опоры крыши, они рушили то, что оставалось от кузницы, и что-то искали в обломках. На сырой земле, там, где был когда-то вход, лежали два самурая; один был мертв, второй умирал: у него была отрублена рука и кровь хлестала из плеча.
Йоши спрятался за деревом.
Начальник сердито кричал на своих спутников:
— Он где-то здесь. Я ранил его. Ищите!
— Никого здесь нет живого, Кичибей-сан, — ответил один из самураев. — В этом пожаре никто не мог остаться в живых.
— Найдите его тело. Я не успокоюсь, пока у меня не будет его голова на шесте.
Йоши услышал звук ломающихся веток в зарослях на двадцать ярдов ниже того места, где он стоял. Он отполз назад, теснее прижавшись к стволу. Стон… он узнал хриплый голос.