Путь Могучего
Шрифт:
При этом он был зол, как чёрт, и ругался с женщиной, пытавшейся поспеть за ним.
— Это не мои проблемы! — кричал он женщине, размахивая при этом руками. — Это ваши с Юрой отношения! Я в них лезть не собираюсь! Всё, точка!
— Но, папа… — проговорила женщина таким тоном, словно пыталась доставить старику удовольствие.
— Я тебе не папа! — огрызнулся на неё Пирогов-старший. — Ты меня десять лет звала, как угодно, только не папа. А теперь, когда петух жареный в ягодицу клюнул, папа? До свидания! Катись из моей клиники! — женщина в явной растерянности остановилась
— Хорошо, — кивнула девушка, которая, судя по всему, тоже была шокирована происходящим. — А что?.. — но вопрос замер у неё на губах.
Впрочем, Пирогов сам же на него и ответил.
— Да он пьяным на работу вышел, — по всему было видно, что у Алексея Сергеевича день не заладился. — Я его протрезвил, как мог, но там же доза такая, что бегемота свалит. Он сейчас вот мотоцикл чей-то у входа зацепил. Мне ещё искать, кому страховку выплачивать!
— Не надо никого искать, — негромко, но твёрдо проговорил я. — Это мой мотоцикл.
— Сабина, — распорядился хозяин клиники, даже не взглянув на меня. — Выпиши молодому человеку чек.
— Простите, — проговорил я, понимая, что нельзя упускать такой шанс. — Разрешите с вами переговорить тет-а-тет.
Пирогов явно хотел сразу же пресечь все попытки остаться с ним наедине. Но затем взгляд его вернулся к женщине, которая вошла вслед за ним в клинику, лицо исказила брезгливая гримаса, и он снова глянул на меня.
— Пойдёмте, — проговорил он и махнул мне рукой, чтобы я следовал за ним, а двинувшейся было за нами женщине крикнул. — Я занят! Все вопросы к мужу! Я вмешиваться не буду!
Алексей Сергеевич прикоснулся к небольшой пластине возле двери, и та распахнулась перед нами.
— Проходите, — сухо сказал он голосом, ничем не напоминавшим тот, которым он общался в холле. — Зелёное кресло возле стола. Я сейчас подойду.
Он скинул пиджак, вымыл руки с мылом, ополоснул лицо, затем насухо вытер и накинул некое подобие халата, но из какой-то ужасно дорогой ткани. Я видел, как она лоснилась в солнечных лучах.
— Я вас слушаю, — проговорил он, садясь напротив меня. — Что вы хотите за порчу вашего имущества? Там на самом деле не сильно, так — царапина. Но неприятно, понимаю.
— Алексей Сергеевич, — сказал я, внутренне собравшись и приготовившись к любому исходу. — Мотоцикл — ерунда. Я тут не за этим. Мне помощь ваша нужна.
— Ну, конечно, — выдохнул тот и потёр ладонями лицо, показывая, насколько он устал от всего. — Вы же не просто так оказались в клинике. На какое время у вас запись?
— У меня нет записи, — ответил я, глядя ему прямо в глаза. — У меня сестра умирает. Из-за меня.
Взгляд у Пирогова изменился, словно он увидел кого-то неприятного на моём месте. Возможно, того, кто желает воспользоваться его способностями задаром.
— Молодой человек, — проговорил он тоном умудрённого годами старца, коим, собственно, и являлся. — На земле каждый день умирают десятки тысяч человек, и ничего вы с этим не поделаете. И я не поделаю. Записывайтесь,
— Скажите, сколько стоят ваши услуги? — я не собирался сдаваться, тем более, теперь, когда нужный мне человек сидел напротив. — Я оплачу с процентом за срочность, за трудность. Скажите, сколько, и я достану эти деньги.
Алексей Сергеевич тяжело вздохнул и откинулся на спинку своего кресла. Нажимать тревожную кнопку под столом он явно не торопился. Затем он встал, подошёл к сейфу, открыл его и вынул оттуда бутылку с тёмной жидкостью. Налил себе в замысловатый бокал, выпил и сел обратно.
Он смотрел мне в глаза, не отрываясь, и я видел, как внутри него происходят перемены. Чего бы он не прочитал в моём облике, это сыграло мне на руку.
— Почему вы считаете, что являетесь причиной болезни своей сестры? — спросил он, наконец. — Просто, если вы это для красного словца… то нам с вами не о чем говорить.
— Нет, — ответил я, пытаясь подобрать нужные слова. — Дело в том, что три дня я считался мёртвым. Меня вовремя доставили в больницу к Луке Сергеевичу, — я рассудил, что Пирогов должен его знать. — И держали три дня на аппаратах искусственного поддержания жизни. А вчера я пришёл в себя, — тут глаза Алексея Сергеевича расширились. — И моя сестра осталась без надежды на донорство.
— Лука — бездарь, — ответил на это Пирогов, и тут я понял, что они даже чем-то похожи. — Трудяга невозможный, но бездарь. У него самый слабый родовой дар из нас всех, — он снова откинулся на спинку и вздохнул. — Вы хоть представляете, сколько будут стоить мои услуги?
— Это неважно, — ответил я, абсолютно уверенный в своих словах. — Жизнь бесценна.
— И не поспоришь, — согласился тот. — Как хоть зовут тебя юноша? Я запишу.
— Руслан Могучий, — ответил я, и Алексей Сергеевич резко обернулся ко мне.
— Откуда у вас деньги? Ваш отец, насколько я знаю, нищий, — в его словах не было ни грамма превосходства, лишь констатация факта.
— Это неважно, — проговорил я, вкладывая всю свою уверенность в эти слова. — В конце концов, продам мотоцикл.
— Молодой человек, — с внезапной улыбкой из густой бороды произнёс Пирогов. — Вы действительно не понимаете, сколько стоят мои услуги? — он всмотрелся в меня и махнул рукой. — Вижу, что не прикидываетесь. Таких мотоциклов вам понадобится пара десятков. Но! — тут он встал с кресла и направился обратно к гардеробу, я встал вслед за ним. — Вы меня здорово выручили внизу. А если ещё поработаете моим водителем, то я согласен записать эту операцию на ваш счёт и даже не сильно дёргать с выплатами.
— Без проблем, — ответил я, разводя руками. — Только на моём транспорте.
Алексей Сергеевич остановился, как вкопанный, обернулся на меня, а затем взгляд его просветлел.
— Всю жизнь мечтал прокатиться на таком, да только статус и постоянные «потом» не давали. Поехали. Только я другую одежду надену.
Через десять минут мы уже мчались по шоссе обратно в больницу. Полы дорожного пиджака Пирогова трепало ветром, как и густую седую шевелюру. А вот бороду он прятал за мою спину.