Путь Моргана
Шрифт:
На взгляд Росса, остров во всех отношениях уступал Порт-Джексону, он не сомневался, что этой земле не прокормить более четырехсот едоков. Правда, овощей здесь было множество, несмотря на нашествие гусениц, но человек, питающийся одними овощами, не в состоянии выполнять тяжелую работу — ему необходимы еще и мясо, и хлеб. Собранный урожай пшеницы и кукурузы изумил Росса. Кинг объяснил, что только постоянное присутствие в амбаре отпрысков Макгрегора и Дельфинии помогает сдержать натиск крыс. Новые переселенцы привезли с собой еще десяток собак и два десятка кошек, способных истребить полчища грызунов. Свиньи здесь плодились гораздо быстрее, чем в Порт-Джексоне. Их кормили кукурузой, кормовой свеклой, рыбьей требухой и всеми прочими
— Эти глупые твари, — рассказывал Кинг, — забывают дорогу к гнездам, едва отойдя от них. По ночам они воют, как призраки, пугая нас до полусмерти. С факелом в руках их легко поймать. Свиньи сами забираются на гору и ловят этих птиц. Мы тоже пробовали их мясо, но оно слишком жирное и отдает рыбой. Гадость!
«Значит, — думал Росс, шагая рядом с Кингом, — мне придется заботиться еще и о том, как прокормить свиней».
Несмотря на то что урожай пшеницы был хорошим, ее не хватило бы островитянам до следующего урожая; посев начинался в мае или июне, жатва — в ноябре или декабре. По словам Кинга, кукурузу можно выращивать на острове круглый год. Для борьбы с гусеницами и крысами он разработал собственный метод: приказывал сеять пшеницу сразу после того, как схлынет очередная волна и гусениц станет меньше, а кукурузу сажал после пшеницы. Добраться до пшеничных колосьев крысы не могли, но без труда взбирались вверх по стеблям кукурузы. Однако и початкам, и колосьям угрожала еще одна опасность — со стороны зеленых попугаев, прилетавших на поля огромными стаями. Майор понял, что укрощение дикой природы представляет собой непрестанную войну.
Он прошелся по берегу возле Сидней-Тауна, ни на минуту не переставая размышлять. Селиться в долине Артура нельзя: именно там лучше всего растут злаки и овощи, значит, эту землю следует беречь. Вновь прибывших придется разместить в Сидней-Тауне — но только на время. Надо будет побывать в гостях у Роберта Уэбба с женой и бывшего каторжника Роберта Джонса, которые осваивали землю между Сидней-Тауном и заливом Каскад. Майор помнил, что высадился на берег именно в заливе Каскад. Как, должно быть, злорадствовал Хантер, видя вице-губернатора в шлюпке, переполненной домашней птицей! Росс всей душой желал отомстить капитану «Сириуса» Джону Хантеру и мысленно послал ему проклятие, в силу которого верил, несмотря на всю свою приземленность и практичность. Хантеру не видать удачи. Хантер еще узнает, что такое горе. Хантер погибнет. Будь он проклят, будь он проклят…
Немного успокоившись, Росс остановился на берегу, повернулся на восток и принялся разглядывать расчищенный, но ничем не занятый участок вдоль пляжа в Черепашьем заливе. Вот здесь, решил он, да еще вдоль дороги к естественному причалу и разместятся пехотинцы и офицеры, таким образом преграждая каторжникам доступ в долину Артура и к пище, хранящейся в огромных амбарах, выстроенных Кингом. Каторжников придется поселить восточнее, по десять человек в хижине, и к черту наложенные преподобным Джонсоном запреты на ночные свидания мужчин и женщин! По мнению Росса, разрешение беспрепятственно совокупляться облегчило бы жизнь колонистов. Бог простит их, ведь он обрек их на такое множество других испытаний.
Каторжникам, которых офицеры выгнали из хижин у берега, надо будет вернуть их жилища во что бы то ни стало. Горстка людей, работавших здесь, заслуживала хоть какого-то поощрения за свои труды. Они вернутся в свои дома сразу, как только у офицеров появится жилье, и они же первыми получат земельные участки. Росс уже пришел к выводу, что это единственно верное решение — позволить каторжникам самим заселить островок, затерянный в океане. Самые покладистые и трудолюбивые получат в награду землю — в окрестностях Сидней-Тауна, в долине Артура,
Приняв эти решения, майор направился на запад, к долине Артура, бормоча себе под нос, что за два года, проведенных на острове Норфолк, лейтенант Кинг неплохо потрудился, тем более что ему недоставало работников. Деревянные фундаменты амбаров постепенно заменяли каменными, из обтесанных глыб известняка, обнаруженного Кингом в окрестностях кладбища. К амбарам примыкал просторный скотный двор, запруда поражала воображение размерами. Росс также осмотрел вторую лесопилку с навесом от солнца, старательно работающих пильщиков, женщин, деловито затачивающих пилы, а затем направился дальше по долине, где пологие склоны уже были расчищены и подготовлены к посеву пшеницы и кукурузы. Здесь же он обнаружил третью лесопилку, где Ричард Морган распиливал гигантское бревно. Остановившись поодаль, чтобы не привлекать к себе внимания — это было опасно, поскольку Морган орудовал остро отточенным инструментом, распиливая сердцевину бревна на брусья, — майор Росс молча ждал.
Воздух был влажным, за последние четыре дня небо прояснилось, и пильщики работали только в истрепанных холщовых штанах. Росс недовольно нахмурился. Еще по Порт-Джексону он знал, что никто из каторжников не в состоянии позволить себе иметь белье — последнее, которое у них было, истлело год назад. Стало быть, теперь грубые швы натирали им пах. «Каторжники достойны презрения, но я готов признать, что среди них есть немало порядочных людей, а некоторые из них еще и образованны. Кингу нравятся подхалимы вроде Тома Краудера, а я предпочитаю таких, как Ричард Морган: он открывает рот только затем, чтобы высказать здравую мысль. Как и Нат Лукас, старший плотник. Краудер работает на себя, Морган и Лукас — потому, что им приятен сам процесс работы. Чудны дела твои, Господи: ты наделил одних мужчин и женщин трудолюбием и изобретательностью, а других сделал лентяями до мозга костей…»
Когда бревно было распилено, Росс подал голос:
— Ты славно поработал, Морган.
Не скрывая удовольствия, Ричард спрыгнул с бруса на твердую почву и подошел к майору. Он уже машинально протянул руку, но вовремя заметил свою ошибку и заменил рукопожатие приветственным жестом.
— Добро пожаловать, майор Росс, — с улыбкой произнес он.
— Тебя уже выселили из дома?
— Нет, сэр, но думаю, это вскоре случится.
— Где ты жил прежде?
— Выше по течению ручья, на правом берегу.
— Покажи мне свой дом.
Дом Моргана, на каменном фундаменте, под крышей из дранки, нельзя было назвать хижиной, хотя он и стоял среди леса. Росс отметил, что в доме есть каменный дымоход, как в некоторых хижинах на берегу лагуны, — Кинг разрешил построить его в награду за усердие Моргана. Уборная располагалась поодаль, у подножия холма. За домом был разбит ухоженный огород с дорожками из базальтовых плит, еще дальше колыхался на ветру сахарный тростник. На краю огорода росло несколько бананов, а возле уборной — невысокие кусты с краснеющими ягодами.
Войдя в дом, майор Росс сразу понял, что он представляет собой истинный шедевр, тем более что создан человеком, не владеющим ремеслом плотника. К этому времени Ричард уже успел отполировать доски, которыми были обшиты стены, потолок и пол. Впрочем, Росс тут же вспомнил, что оружейники умеют обрабатывать и дерево. Впечатляющая коллекция книг стояла на полке, прибитой к стене, на второй полке красовался каменный фильтр, постель была застелена одеялами с «Александера», посреди комнаты разместились изящный стол и два стула. Окна были прикрыты прочными ставнями.