Путь Моргана
Шрифт:
— Майор Росс? Ваш начальник и вице-губернатор?
— А ты и это знаешь?
— Да, от друга.
Пока Ричард пропускал через фильтр свою воду, в голове у него вертелась уйма вопросов. «Владельцы судна получили подряд, сообщив вымышленную историю „Александера“ и умолчав о том, что на нем не хватит места и пехотинцам, и каторжникам. Похоже, подрядчики действительно не видели между ними разницы. Значит, через неделю судно будет в Портсмуте. Судя по всему, и капитан Дункан Синклер, и майор Роберт Росс — шотландцы. Похоже, раздоры между ними неминуемы».
Но ни на этой, ни на следующей неделе «Александер» так и не отплыл в
К тому времени на борт доставили сто девяносто каторжников, но вскоре двое из них умерли, и лейтенант Шарп распорядился соорудить отдельные нары для больных, дабы успокоить недовольных и избежать бунта. С каждым днем на нижней палубе то прибавлялось по одному человеку, то убавлялось по два, поэтому, несмотря на все старания, Ричарду не удавалось насчитать больше двухсот каторжников.
Немало страданий узникам причиняли кандалы, но сержант Найт, охотно предоставивший заключенным доски, скобы и все остальное в обмен на деньги, тем более что в пристрастии к рому его уличил не только Ричард, наотрез отказался освободить их от этой обузы. Закипающее недовольство каторжников вылилось в яростную демонстрацию гнева, когда один из них вдруг был помилован. На нижней палубе поднялся оглушительный стук, крик и топот ног. Чтобы раздать заключенным еду и воду, пехотинцам пришлось установить над люком оружие и вооружиться мушкетами. Лишь после этого они поняли, как трудно справиться с двумя сотнями разъяренных мужчин.
Представитель верховной власти на корабле капитан Дункан Синклер распорядился снять с каторжников наручники и каждый день разрешил им по несколько минут гулять по верхней палубе. Но поскольку за каждого сбежавшего каторжника капитану предстояло заплатить сорок фунтов из своего кармана, на воду спустили все шлюпки, которые непрестанно кружили вдоль бортов «Александера».
Несколько минут пребывания на открытой палубе доставляли Ричарду ни с чем не сравнимое наслаждение. Его ножные кандалы становились легкими, как перышки, свежий воздух благоухал, как желтофиоли и фиалки, мутная река напоминала серебряную ленту, а видеть резвящихся животных было гораздо приятнее, чем совокупляться с Аннемари Латур. Оказалось, что почти каждому пехотинцу и половине членов экипажа принадлежат собаки: среди них были и бурые гончие, и брыластые бульдоги, и глупые спаниели, и терьеры, и великое множество дворняжек. У огромного рыжего кота и его полосатой подруги недавно родилось шесть котят, многие свиньи и овцы вскоре должны были принести приплод. Утки и гуси свободно разгуливали по палубе, а цыплят держали в клетке возле камбуза.
После первой же прогулки тюрьма показалась Ричарду гораздо более сносной, и он был не одинок в своих чувствах. Едва каторжников освободили от ручных кандалов, их недовольство утихло: никому не хотелось лишаться драгоценной прогулки.
Во время третьей прогулки Ричард наконец увидел капитана Дункана Синклера и изумленно замер. Какая жирная туша! Наверняка любитель плотно закусить. Но как же он мочится, если его руки с трудом достают до пениса? Притворяясь кротким и смиренным, делая вид, будто в его лексиконе и в помине нет слова «побег», Ричард прошелся по палубе от левого до правого борта, держась поближе к шканцам, где застыл капитан Синклер. На мгновение их взгляды скрестились; заглянув в проницательные серые глаза, Ричард почтительно склонил голову
К концу января к причалу Тилбери подошло еще два судна: огромный боевой корабль шестого ранга и узкий патрульный. Когда пришла очередь Ричарда гулять по палубе, он подошел к борту на носу и пристально уставился на суда — слух об их прибытии уже разнесся по тюрьме. По взаимному согласию Ричард и его пятеро товарищей на палубе расходились в разные стороны, чтобы немного отдохнуть друг от друга. Никто из каторжников даже не пытался сбежать, и пехотинцы немного успокоились. Пока каторжники вели себя тихо и никому не мешали, их старались не тревожить. Поэтому сейчас Ричард стоял в полном одиночестве, положив руки на борт и глядя вдаль. Ему и в голову не приходило, что именно за ним пристально наблюдает один из членов экипажа.
— Эти суда будут сопровождать нас в Ботани-Бей, — произнес незнакомый приятный голос, явно принадлежавший обаятельному человеку.
Обернувшись, Ричард увидел перед собой человека, про которого знал только, что это четвертый помощник капитана «Александера». Предстояло дальнее плавание, поэтому экипаж был многочисленным и включал четырех помощников капитана и четырех вахтенных офицеров. Рослый, гибкий, не лишенный той привлекательности, которую кое-кто счел бы смазливостью, четвертый помощник был темноволосым, с большими глазами, окаймленными густыми ресницами. Синие, как васильки, глаза лукаво поблескивали.
— Стивен Донован из Белфаста, — представился он.
— Ричард Морган из Бристоля. — Слегка попятившись и тем самым подчеркнув неравенство положений, Ричард улыбнулся. — Вы что-нибудь знаете об этих кораблях, мистер Донован?
— Большой — старое грузовое судно «Бервик». Недавно его подремонтировали, чтобы превратить в линейный корабль, и переименовали в «Сириус» — это название южной звезды первой величины. Вооружение — шесть карронад и четыре шестифунтовых орудия, но думаю, губернатор Филлип не покинет порт, пока на борт не доставят не менее четырнадцати шестифунтовых пушек. Впрочем, я не виню его: на «Александере» четыре двенадцатифунтовых орудия и пушка, стреляющая картечью.
— «Александер» был не только невольничьим судном, — непринужденно вступил в разговор Ричард, — но и капером с шестнадцатью двенадцатифунтовыми пушками. Даже с четырьмя орудиями он способен одолеть любого противника — разумеется, если тот его догонит. «Александер» способен покрывать двести морских миль в день при попутном ветре.
— С бристольцем приятно побеседовать! — заметил мистер Донован. — Вы моряк?
— Нет, хозяин таверны.
Любопытные ярко-синие глаза устремились на Ричарда.
— Вы не похожи на хозяина таверны.
Не сразу сообразив, к чему клонит четвертый помощник, Ричард сделал вид, будто не уловил намек.
— Я пошел по стопам отца, — спокойно откликнулся он.
— Я часто бывал в Бристоле. В какой таверне вы служили?
— В «Гербе бочара» на Брод-стрит. Она по-прежнему принадлежит моему отцу.
— А его сын вскоре отправится в Ботани-Бей. Хотелось бы знать, за какую провинность? На пьянчугу вы не похожи, вы наверняка получили образование. Вы действительно всего-навсего хозяин таверны?