Путь на Балканы
Шрифт:
Впрочем, однажды, Будищеву надоели эти визиты, и он взялся приготовить черкесам сюрприз. Когда турецкие иррегулярные кавалеристы, в очередной раз вздумали обстрелять русскую цепь, у них в тылу оказался прячущийся в густых кустах Дмитрий. Пока джигиты, гарцуя на своих конях, беспорядочно палили в сторону противника, выкрикивая при этом бранные слова, он, успел несколько раз выстрелить, выбивая всякий раз одного из них из седла. Башибузуки не сразу сообразили, откуда ведется огонь, но после того как уже трое из них оказались на земле, спохватились и начали озирать окрестности.
Победа была полная, лишь двум из врагов удалось ускакать, а остальные пали, попав в засаду. Русским достались почти два десятка разнообразных ружей и целая груда кремневых пистолетов, а также сабель, кинжалов и прочего холодного оружия. Кроме того, трофеями стали четыре лошади. Остальные успели разбежаться, а ни времени, ни возможности ловить их не было.
— А все же, мы изрядно рисковали, оголив цепь, — озабочено заявил Линдфорс, когда они возвращались назад, нагруженные добычей.
— Риск — благородное дело, — пожал плечами Будищев. — Теперь, по крайней мере, пару дней, они будут нас сторониться. Все спокойней.
— Или наоборот, объявят "кровную месть", — сделал страшные глаза подпоручик.
— Фигня, — отмахнулся Дмитрий, — эти страшные сказки про гордых и благородных горцев хороши для книжек. А на деле бандюки, как бандюки, чуть жареным запахнет — сразу в кусты.
— Жаль что такая дальнобойная винтовка, как у тебя, только одна.
— Ваше благородие, — даже остановился унтер охотников, — а кто нашему начальству мешает перевооружить такими хотя бы стрелков?
— Но ведь берданок не хватает!
— И что? Мы под Езерче и Аясляром захватили столько этих самых Пибоди, что половину полка вооружить можно!
— Но огнеприпасы!
— Можно подумать, у нас к "крынкам" патронов вволю, — пробурчал в ответ Будищев.
— Но турецких-то совсем не будет?
— С чего бы это? У османов патронов как у дурака махорки!
— Не будешь же ты, всякий раз, когда кончаться патроны, нападать на противника с целью добыть новых?
— Так я так и делаю.
— Вот черт, у тебя на все есть ответ!
— Ну, или хотя бы митральезу, такую как на Аясляре захватили, — не успокаивался Дмитрий. Тогда бы и с засадой заморачиваться не пришлось, просто дали бы очередь, а потом без суеты пошли трофеи собирать.
— А знаешь, — задумчиво заметил Линдфорс, — я подал рапорт начальству об использовании картечниц в полевом бою, как раз основываясь на примере сражения на Аяслярских высотах. Так что, может статься, они у нас скоро появятся…
— Скоро, ваше благородие, только кошки родят, отчего у них, кстати, котята слепые получаются.
— Будищев! Ты неисправимый циник и мизантроп!
— Ага, как меня только земля носит.
Первое что увидел очнувшийся Лиховцев, был высокий потолок
Как оказалось, пробуждение его сразу же было замечено и над Алексеем склонилось женское лицо, показавшееся ему смутно знакомым. Однако припомнить где он видел эту барышню прежде, вольноопределяющийся никак не мог.
— Вы очнулись? — голос у девушки оказался ничуть не менее ангельским, нежели внешность.
Лиховцев хотел ответить, но пересохшие губы с языком не слушались его и потому он ограничился кивком. На его счастье, сестра милосердия, сразу же догадалась о его состоянии и сунула ему в рот тонкий носик поильника. О, если бы она предложила ему божественный нектар, вряд ли бы Алексей испытал большее наслаждение, чем от этих нескольких глотков прохладной воды!
Попив, раненый почувствовал себя лучше и смог, наконец, улыбнуться барышне.
— Спасибо, — еле шевеля губами, прошептал он.
— Не за что, — улыбнулся в ответ ангел в форме сестры милосердия.
— Нуте-с, что тут у нас? — появился рядом с ними представительный господин в белом халате поверх мундира.
— Больной пришел в себя, Аристарх Яковлевич.
— Что же, прелестно! Давайте-ка я его посмотрю. Как вы себя чувствуете, молодой человек?
— Хо-хорошо, — тихонько отвечал ему Алексей.
— Голова кружится? Ничего, это пройдет.
Внимательно осмотрев пациента, главный врач госпиталя сделал несколько пометок в своей записной книжке и на карте, прикрепленной к кровати раненого, и решительно направился дальше.
— Сестра Берг, — обернулся он к девушке, — ступайте за мной, мне понадобится ваша помощь.
— Сию секунду, господин доктор.
— Знаете, мадемуазель Гедвига, у меня такое чувство, что вы неравнодушны к раненым из Болховского полка?
— Как и вы, Аристарх Яковлевич.
— Разве? Впрочем, вы правы, я действительно оказываю им несколько больше внимания, нежели другим пациентам. Но этому есть очень простое и даже несколько банальное объяснение. Дело в том, что старшим врачом в 138 полку, служит мой младший брат — Мирон. Когда он был гимназистом, ваш покорный слуга проверял у него уроки. Когда он стал студентом, спрашивал и весьма строго, прошу заметить, каково он усвоил лекции. Ну, а когда он уже стал врачом, это превратилось в привычку. Умом понимаю, что эта опека совершенно чрезмерна, но ничего не могу с собой поделать.
— И какую оценку вы поставили вашему брату на этот раз?
— О, мадемуазель Гедвига, Мирон Гиршовский давно уже не нуждается в моих оценках!
— Зовите меня просто Гесей, — попросила девушка, — а то когда вы называете меня мадемуазель, мне всегда кажется, что зовете кого-то другого.
— А вот это, голубушка, совершенно исключено. Нет, я понимаю, конечно, что вас именно так и зовут, но ведь эдак и остальные могут догадаться о том, что им совсем не нужно знать.
— Спасибо вам, Аристарх Яковлевич.