Путь на Голгофу.В поисках исторического Иисуса
Шрифт:
Представляющие крайнее направление партии фарисеев-фанатично настроенные зелоты желали видеть независимый Израиль, управляемый республиканским правительством. Их лозунг гласил: «Бог – наш единственный Правитель и Господин». Зелоты отчаянно боролись не только с оккупантами, но и поддерживающими их коллаборантами-саддукеями, составлявшими Храмовую религиозную верхушку. Понятие «Царство Божие» присутствовало в боевых лозунгах фарисеев-зелотов и других антиримских групп; оно означало, что Бог станет царствовать на земле и подразумевало возврат к системе теократии, достижимый единственным путем, а именно изгнанием римских оккупационных
Мессианские настроения иудаизма к началу первого века пошли двумя путями, резко отличавшимися друг от друга: один – в мир реальный и национальный, другой – в мир неземной, трансцендентальный и универсальный. Соответственно стал вырисовываться двойственный характер Мессии: как земного владыки из «дома Давидова» и небесного, предвечного.
Вначале в Танахе употребляется устойчивое сочетание «помазанник Божий», в котором имеется в виду царь. Однако, со временем титул «Мессия» стал означать не просто царя, но Избавителя, который спасет евреев от подчинения грубой и унизительной власти Рима. Те, кто верил, что избавление придет через Мессию, «Царя Иудейского», представляли его себе как человека, следующего обладателя еврейского трона.
Те же, кто верил, что избавление придет сверхъестественным путем, представляли себе Избавителя как Самого Бога или как «ангела», который некогда, с чудесной помощью Бога, восстановит независимость Израиля.
Несмотря на большое разнообразие верований или мнений насчет Мессии и эсхатологии (доктрины о Последних Днях, конце света и т. д.), наиболее популярным верованием среди фарисеев и среди народа во времена Иисуса было, то, которое гласило, что спасение придет через Мессию, сына Давидова, который предъявит свои права на трон и во главе своей армии обратит римлян в бегство. Ему помогут Бог и собственная доблесть, как было с еврейскими героями прошлого.
Т.о. титул «Мессии» в глазах большинства евреев принадлежал Царю или лидеру, который принесет освобождение и процветание народу. Те, кто объявлял себя Мессией, или кого объявляли Мессией, никогда не преследовались Синедрионом, народ считал их героями, патриотами, а тех «мессии», которые были убиты римлянами, – мучениками и героями.
В Палестине первого века термины «Царство Божие» и «мессия» вовсе не были чисто духовными (какими они стали в позднейшей христианской церкви). Это были политические лозунги, употребление которых было связано с опасностью для жизни со стороны римских и проримских властей.
Что могло означать для римлян провозглашение наступления "Царства Божьего" и принятие титула "Мессия"
Итак, иудеи, современники Христа, представляли задачи Мессии в двух основных направлениях: 1-восстановление могущества и славы иудеев «историческим Мессией», подобным царю Давиду, и 2 – утопические и апокалиптические представления о Мессии «эсхатологическом», который должен уничтожить существующий порядок вещей и построить новый справедливый мир. И в том, и в другом случае, объявление себя или кого-либо Мессией было равноценно для римлян объявлению войны Риму; сказать, что этот человек-Мессия, – означало акт государственной измены. преступление, за которое полагалась казнь на кресте.
Объявивший себя Месией мог восприниматься римлянами как реальный или потенциальный мятежник, покушающийся на власть, которая принадлежала римскому кесарю, т. е. как нарушитель «закона
"Всякий, делающий себя царем, противник кесарю."(Ин.19:12): это было очевидно всем, кто жил во времена Иисуса. Более сложные теологические ассоциации "помазанника"(напр. Ис.32:15), были недоступны подавляющему большинству простых иудеев, а уж тем более, римлянам – язычникам, для которых царь – есть царь, т. е. реальная земная власть.
Для римлян обожествление императора-форма легитимизации его власти. Поэтому появление «божественного» посланника Мессии,"Сына Божьего" нельзя рассматривать иначе, чем покушение на божественную власть императора. «Божественным» считался римский император, и «покушение» на это «звание» явялось "оскорблением величества", за одно это полагалось распятие.
Как мы видим у Иосифа Флавия, те, кого объявляли Мессией во времена Иисуса, становились мишенью римских оккупационных войск и часто гибли на кресте.
Закон об "оскорблении величества" был введен Юлием Цезарем в 46 г до н.э. и потом Августом в 8 г до н. э. Нарушение этого закона состояло не только в прямой измене, но и в восстаниях и бунтах против римской власти, в присвоении власти императора в любом действии. Определение преступления до того широко, что оно содержит все, что император или провинциаьный правитель мог бы счесть за ущерб личных интересов. За шутку в адрес императора были обезглавлены даже сенаторы и консулы. Закон "об оскорблении величества" включал широчайший список не только обвинений, но и требований строгого наказания «как возмездие за беззаконность» карательных органов. Только император мог назначать кого-либо "царем Иудейским". Любое «самоназначение» было равносильно отрицанию императорской верховной власти и требовало наказания для восстановления ее авторитета.
Римский гражданин, обвиненный в преступлении, караемом смертной казнью, мог требовать, чтобы его дело было выслушано самим императором в Риме (как в случае с Павлом, описанном в Деян. 22:25–26). Но если обвиняемый не был римским гражданином или не требовал отправки его на суд к императору в Рим, у провинциального правителя не оставалось выбора: он обязан был судить его на месте.
Римляне не видели границ между царством светским и божественным. Римские императоры были «самообожествителями» еще со времен Юлия Цезаря. Целью самообожествления было полное подчинение, послушание, почитание, которое оказывалось только богам. Законы, изданные императорами, были оружием, защищавшим их божественность. Притязание смертного человека на исключительное божественное звание было недопустимо, только император был божественным верховным правителем.
Итак, по еврейскому образу мышления, претензии на титул Мессии не преследовались; напротив, признание Мессией означало, что этот человек явился, чтобы возродить Израиль, освободить иудеев от иноземных захватчиков.
По римской концептуальной мерке, притязание на роль Мессии, Царя Иудейского, означало государственную измену. Притязание на божественность Царства Мессии, выходящего за пределы всех земных ограничений, – только усугубляло вину, поскольку было равносильно отрицанию подлинной божественности другого царства – Римской империи. В любом случае, подобные мессианские притязания рассматривались римлянами как предательство и бунтарство.