Путь на восток
Шрифт:
Остаётся одна-единственная надежда — что в Сент-Джонсе имеется хоть один врач, способный провести подобную процедуру.
На прочие условия наплевать. Я согласна вытерпеть любую боль, лишь бы только избавиться от проклятого ненужного паразита, пустившего корни внутри моего тела.
Стараюсь не думать о том, что будет, если на месте предполагаемого города выживших мы обнаружим лишь выжженную пустошь. Пока что шансы на благоприятный исход есть.
Длинная цепочка логических умозаключений немного подавляет первоначальный приступ паники. И хотя сердце по-прежнему бешено колотится
— Уэнс, ты точно в порядке? — он нагоняет меня на выходе из аптеки, пытаясь подстроиться под быстрый шаг и заглянуть в лицо. — Мне показалось, я слышал…
— Тебе показалось, — бескомпромиссно отрезаю я, испытывая неуклонно нарастающее раздражение от собственной беспечности.
Oh merda, ну какого же хрена?
Ведь я прекрасно понимала, чем может обернуться секс без нормальной контрацепции — но старательно убеждала себя, что сбитый гормональный фон сможет минимизировать нежелательные последствия. Как оказалось, мой организм куда крепче, чем я предполагала.
В другое время это открытие непременно порадовало бы — но только не теперь.
По дороге в лагерь проницательный Торп предпринимает ещё несколько осторожных попыток завязать разговор — но я ссылаюсь на усталость и для вида прикрываю глаза, отвернувшись к окну. Разумеется, заснуть не удаётся. В голове бурлит водоворот неутешительных мыслей, отвратительный привкус во рту неизбежно вызывает новый приступ тошноты, но усилием воли мне удаётся сдержаться. Вспоминаю, что в бардачке вроде бы лежала мятная жвачка, но начать искать её прямо сейчас значит снова привлечь внимание хренова героя. А я не имею ни малейшего желания отвечать на неудобные вопросы о причинах скверного самочувствия. Придётся потерпеть. Благо, ехать до порта недалеко.
Проходит не больше двадцати минут, которые кажутся парой часов, прежде чем внедорожник начинает замедлять ход, а асфальтированное покрытие под колёсами сменяется каменистой насыпью. Как только машина полностью останавливается, я буквально выскакиваю на улицу в отчаянной надежде, что свежий морской воздух поможет избавиться от дурноты.
— Ребята! — Энид бросается ко мне со всех ног, крепко прижимая к груди хныкающий свёрток.
В первую секунду я невольно напрягаюсь, решив, что случилось очередное дерьмо — слишком уж много его было за последнее время, но широкая сияющая улыбка на кукольном личике блондинки на корню испепеляет мимолётное волнение.
— Тайлеру удалось запустить мотор! — громко взвизгивает она, едва не подпрыгивая на месте от переполняющих эмоций.
И словно в подтверждение её слов до моего слуха доносится громкий рокот двигателя со стороны причала. Oh merda. Чувствую, как сердце невольно пропускает удар, а секундой позже заходится в тахикардичном ритме — но уже не от паники, а от осознания, что у нас всё получится. Мы действительно поплывём на Ньюфаундленд. Путь на восток длиной в несколько тысяч километров
И если в грёбаном Сент-Джонсе есть хоть один человек с околомедицинским образованием, я голыми руками вытрясу из него всю душу, но заставлю извлечь из моего тела плод собственного безрассудства.
— Уэнс, дорогая… — Синклер с сомнением вглядывается в моё лицо и протягивает руку, намереваясь коснуться обветренной щеки. Быстро отворачиваюсь, предотвращая неуместный тактильный контакт. — Ты не заболела? Выглядишь дерьмово, если честно.
— Ты не лучше выглядишь, — колко припечатываю я, осматривая выброшенный прямо на землю багаж и мысленно прикидывая, куда могла засунуть зубную щётку.
Вряд ли мне бы удалось быстро отделаться от неожиданно проницательной блондинки, если бы не её отпрыск — младенец начинает негромко хныкать, и вектор внимания Энид смещается на него. С вымученным вздохом молодая мать принимается укачивать сына, бормоча себе под нос какую-то дурацкую песенку. Воспользовавшись тем, что Синклер теперь не смотрит на меня, я поспешно отступаю на несколько шагов в сторону и склоняюсь над разномастными дорожными сумками со всеми нашими пожитками в поисках зубной щётки.
Благо, за мной больше никто не наблюдает и не лезет с ненужными разговорами — все слишком заняты. Хренов герой направляется прямиком к убогому судну, подхватив в обе руки заляпанные металлические канистры с соляркой. Блондинка бесцельно слоняется туда-сюда вдоль каменистого берега, всматриваясь в ровную гладь залива, а Вещь с громким лаем гоняется за чайками.
Мятный вкус зубной пасты немного облегчает приступ дурноты — наспех сполоснув лицо холодной водой из-под канистры, я снова начинаю чувствовать себя человеком.
Остаётся надеяться, что мы доберёмся до Сент-Джонса в самые ближайшие дни, и никто из моих спутников ничего не заподозрит.
А пока что нужно заняться более неотложными делами — например, загрузить на палубу весь наш скудный багаж.
И хотя визуально кажется, что пожитков совсем немного, это занятие отнимает не меньше пары часов. Во многом потому, что большая часть вещей разложена не по сумкам, а хаотично распихана по салонам и багажникам обоих автомобилей. Ворох одеял и постельного белья всех расцветок, не меньше десятка разномастных подушек, чистая и грязная одежда вперемешку, целый арсенал разнообразного оружия, пятилитровые канистры с питьевой водой, множество консервных банок и пакетов с съестным… Oh merda.
Пожалуй, стоило бы заблаговременно обзавестись парой-тройкой чемоданов.
Или просто выкинуть добрую половину вещей.
Но это слишком неразумно. Мы не знаем, с какими трудностями и лишениями придётся столкнуться на том берегу залива. Вполне возможно, что мы не сможем найти машину на ходу — тогда придётся продолжать путь пешком и ночевать под открытым небом. В таком случае одеяла непременно пригодятся, чтобы не схватить простуду от переохлаждения.
Даже самое несерьёзное заболевание в нашем мире являлось потенциально опасным и грозило осложнениями — ведь запас лекарств с нормальным сроком годности истекал катастрофически быстро.