Путь на восток
Шрифт:
Провели ко мне майора; тот поздоровался за руку и сразу же взял «быка за рога» — без всяких там разных подходов. Несерьёзно это…
— Товарищ майор! Мною получена радиограмма из Ставки. Вам. За подписью САМОГО! — произнёс он с почтением в голосе. Посмотрим…
— Что там за радиограмма, да ещё и мне? — бросил неприязненно — пришёл, понимаешь, от дел оторвал… Читай уж, раз пришёл… Судоплатов ошарашенно уставился на меня — такое непочтение к радиограмме. Из Ставки. За подписью Самого. Но — справился с растерянностью; достал из папки лист бумаги и с напором и какой то торжественностью и скрытым ехидством начал читать:
— Майору Марченко… Приложите все усилия для вывода на нашу территорию лиц, перечисленных майором Судоплатовым. Подпись — Иванов. Протянул мне лист.
— Это что товарищ майор? Спросил я у посланника Ставки, показав ему глазами на лист бумаги. Тот сначала не понял, а потом пояснил:
— Это лист с расшифрованным текстом радиограммы… Я вздохнул тяжело и поглядел на майора с сожалением — как на слабоумного:
— Это, Паша, филькина грамота! Возьми её… — сунул ему лист в руки — и не расстраивай меня своей тупостью, принимая меня за идиота. Хочешь — я тебе прямо здесь напишу несколько таких «радиограмм»? И даже зашифрую при тебе, а потом расшифрую?! Хочешь?
— Но это настоящая радиограмма из Ставки! — воскликнул ошарашенный моим спичем Судоплатов…
Я покачал головой:
— Не буду с тобой спорить… Может это и настоящая радиограмма, но мне то что? Я имею свою цель и задачу. Товарищу Сталину я только докладываю о результатах: связь у нас односторонняя! Поэтому я делаю только то, что считаю нужным. А Я НЕ СЧИТАЮ НУЖНЫМ выводить толпу гражданских, да ещё таких… за линию фронта! Это во первых. Во вторых. Ты мог договориться с ЭТИМИ… и подкинуть в Ставку мысль о необходимости выведения своих «друзей». Ведь они твои друзья — не так ли товарищ майор?!
— Я не понимаю о чём ты говоришь, но то, что ты говоришь — оскорбительно! Я доложу в Ставку о твоих разговорах и действиях! — возмутился Судоплатов. Я гнусно ухмыльнулся в ответ:
— Конечно, Паша — докладывай! Доказывай свою верность своим «друзьям» и покровителям! Ведь это они спасли тебя и твоего дружка Эйтингона: за бездарно проведённую ликвидацию Троцкого я бы вас — в лучшем случае — отправил в лагеря, а в худшем — расстрелял бы, предварительно хорошо допросив. А вам ордена дали. А ты — Паша, или искренне дружишь с ними, что не удивительно: жена у тебя еврейка, а ночная кукушка всегда дневную перекукует, или… направит в нужную сторону! То-то ты своего приятеля из лагеря выдернул, мотивируя тем, что он хороший специалист. Вот только я не помню за ним каких либо выдающихся действий… А помнишь, как ты спас своего приятеля, когда он соблазнил и обрюхатил свою сотрудницу, а когда узнал о её беременности — ты отправил его в длительную командировку, подальше из столицы. А сотрудница эта, чтобы избежать позора — застрелилась! Майор побледнел как снег:
— Откуда… Откуда ты это знаешь… — хрипло выдавил он из себя…
— От верблюда Паша… Глаза Судоплатова затуманились — «ушёл в себя», просчитывая видимо возможного фигуранта утечки…
— Да не напрягайся ты так: не знаешь ты его и вычислить не сможешь… — «успокоил» я его — не забивай голову а помни: вы все у нас под контролем. Ну… не все, но многие! Поздно, правда мы нащупали цепочку, ох поздно, да и не одна она, я так думаю! Идите, товарищ майор и больше не отвлекайте меня подобной ерундой. И передайте ЭТИМ…: спасение утопающего — их личное дело! Майор развернулся, как зомби и побрёл к ворота в сопровождении бойца охраны. А я пошёл на очередную политбеседу — промывание и настрой мозгов…
Вернувшись с беседы, зашёл в штабной отсек автобуса и «взлетев» вверх, устремился в сторону Борисова: проверить — не поменялось ли что в охране города за этот день? Не поменялось… Все посты; секреты; расположения пулемётных гнёзд при въездах по прежнему на прежних местах. И что радует: немцы выкатили из ремонтных мастерских роту танков Т-34 и раскидали поротно на въезды в город с севера, запада и юга. Танкисты в танках не ночуют, но расположены рядом — нам же меньше проблем… И ещё четыре танку стоят на грузовом дворе, готовые к погрузке на платформы. Все 16 штук — после капитального ремонта, да ещё: я посмотрел — с немецкими вентиляторами для очистки воздуха в танке. Мои умельцы, кстати, тоже поставили в наши тридцатьчетвёрки немецкие вентиляторы… Пусть
Немцы оставили станцию Колодичи в 17 километрах от Минска и более крупную станцию Смолевичи в 39ти километрах от Минска тоже, сосредоточив силы только в городе Борисов и на подступах к нему. Так что 47 километров в сторону Борисова можно проехать с «ветерком», а дальше — 40 километров ускоренным темпом по ночному лесу: 8 километров идёт один батальон; следующие 8 — их сменит второй батальон, а последние 8 — третий. Это будет для них очередной тренировкой. Оставшиеся до Борисова 6 километров вперёд пойдет моя рота и я, зачищая засады, посты, дозоры. Ну а батальоны — пойдут за ней в классический обхват с флангов… А бойцов и командиров совета Обороны задействую позже — при захвате города Орша. Вот для того, чтобы скоординировать действия, пригласил к себе генерал-лейтенанта, выслав за ним свою машину. Посмотрим как он среагирует на моё приглашение? Если приедет — пойдёт первый вариант; если не приедет — ограничусь вторым вариантом. Приехал…
Вот чем он мне импонирует: не стал заморачиваться субординацией, а после крепкого рукопожатия бросил слегка ворчливо:
— Зачем звал? Заставил, понимаешь ли оторваться от дел и поехать к младшему по званию, словно девка на свидание… Я улыбнулся:
— То, что я вам сейчас скажу, даже если вы и откажетесь, должно остаться здесь, иначе… сами понимаете…
— Напугал ежа голой задницей… — буркнул генерал, но насторожился.
— Это не пугалочки… Если то, что я вам скажу, узнает кто то другой — вы поставите под угрозу срыва серьёзную операцию. И тогда не только вы ответите за утечку информации, но и все ваши родственники! Серьёзно ответите: лет эдак на десять-пятнадцать! Вот тут генерала проняло «по взрослому» — понял, что шутки закончились…
— Я тебя внимательно слушаю — глядя в глаза произнёс он. Я начал объяснять ему действия и способ, отведённый вверенных ему войск в операции по захвату Орши. Чем больше я ему рассказывал о будущей операции, тем удивлённее и растеряннее становилось его лицо:
— И ты уверен в успехе этой операции? — спросил он растерянно.
— Я всё тщательно продумал и просчитал. До этого момента проколов не было. Не будет и в этой операции. Основную работу сделают мои бойцы, а вашим достанется второстепенная роль и зачистка города после захвата. Но и повоевать придётся… Так что вам нужно будет, не привлекая особого внимания, подобрать к послезавтрашнему вечеру полк с грамотным командиром и ещё один полк для удержания города в течение двух-трёх суток после захвата. Я, конечно, кривил душой, не раскрывая всего плана моей операции и истинной роли его полков в этой многоходовой комбинации. Но что делать: на войне как на войне — есть основные войска, а есть вспомогательные. Полки генерала — вспомогательные. Они будут отвлекать немцев от моих действий. А двух суток нам с лихвой хватит! Суть операции проста и незамысловата: после захвата города Борисова город Орша захватывают мои батальоны. Полк генерала обходит город с юга и атакуют его с востока — со стороны Смоленска. Затем, пока мы захватываем, рассматриваем трофеи на предмет что взять себе, а что отдать — зачищает город от немцев. И стоит в городе минимум двое суток, а лучше — трое.
Думаю — уйти раньше у них не получится: у меня столько всего, что брать ещё просто некуда! Ну разве что ещё чуть-чуть… А остальное оставим им. И этого будет очень много: город большой; станция узловая — в ней сходятся железнодорожные пути с шести направлений. Одно, правда второстепенное, одно с нашей стороны, но и четыре направления не шутка! Будет чем поживиться! Так что пока загрузят, пока отправят в Минск — как раз и уйдут минимум двое суток! Этим они прикроют нас. Немцы подумают, что мы ударим в направлении на Смоленск: ведь там ещё дерутся в окружении наши части и в лагерях находится огромное количество пленных. Пусть так и думают: для этого мне и понадобился этот удар. А мы пойдём — другим путём!