Путь на восток
Шрифт:
— Пятый — последний: тому, кто не боится трудностей, предлагаю вступить в моё особое подразделение — Спецназ СССР. Но — предупреждаю сразу: во первых будет трудно, даже очень трудно, но зато будет намного больше шансов дожить до нашей победы…
— А она будет — эта победа? — выкрикнул кто то из толпы.
— Конечно будет! — уверенно бросил я в толпу — мы освободили Барановичи; освободили Минск — а это вам не село или деревня… — по толпе вновь прокатилась рябь движения… А вот сейчас освободили Борисов, Слуцк, Осиповичи и Бобруйск…
— И надолго освободили? — не унимался любопытный…
— Пока — в зависимости от планов командования, а вас вот — в зависимости от ваших планов… — добавил, усмехнувшись. — Так что можем мы бить немцев и крепко бить — было бы желание!
— Ага! — уже осмелев, выкрикнул кто то другой — бить
— Ну… — если умеючи, то пулемётом можно и самолёт свалить…Вот танк — это конечно… Только у меня таких проблем нет: есть чем и самолёт и танк уничтожить. И не один… Мне, в моё подразделение нужны почти все военные специальности: снайперы, пулемётчики, артиллеристы, водители, танкисты, механики, лётчики истребителей и бомбардировщиков. Только штабные и политработники не нужны…
— А почему политработники и штабные не нужны? — это уже солидный, начальственный, не смотря на плен, голос…
— Так ведь мы воюем с фашистами, а не занимаемся с ними пропагандой. И планов невыполнимых не строим как в штабах… — развел с простодушным видом руками — потому они мне и не нужны… И второе: если вступили в мое подразделение, то служить до самого конца войны! Хотя: ленивых, нерадивых, хитромудрых буду отчислять — в Красную Армию… Вы подумайте — час… А сейчас — вынесете к воротам раненых: мои медики окажут им первую помощь. Да… — час не только на раздумье но и, при принятии решения вернуться в Красную Армию, создать из желающих отделения, взводы. И выбрать командиров. У меня же все — не зависимо от звания, будут рядовыми бойцами, пока будут проходить обучение. А дальше — зависит от вас…
Уехал к второму лагерю, потом к третьему и четвёртому. В каждом говорил примерно одно и то же — разве что вопросов было где меньше, где больше. Так и час прошёл с хвостиком… Бойцы, за это время, подготовили грузовики и бани в городе затопили. Пока первая партия до бани дойдёт — пройдёт ещё час — прогреется… Подъехал к воротам лагеря для командиров, откуда я начал свой «вояж» по лагерям. Вижу — уже есть подвижки: не море голов, а островки — сделали выбор…
— Ну что, товарищи командиры — начнём с тех, кто готов служить в моём подразделении… Выходим по одному; получаем немного еды и идём в баню. После неё переодеваемся и по специальностям. Дальше с вами будут работать мои командиры и инструкторы. Ещё раз предупреждаю беспрекословное подчинение! У меня умеют поощрять но и наказывать тоже! Желающие — на выход. Штабные и политработники: кто захочет — в Красную Армию!
— А у вас Красная Армия вроде чего то плохого — ссылки что ли? — выкрикнул чей то раздражённый голос. Из этих, видимо…
— Отвечу для понимающих. Вы слышали выстрелы утром? Это было похоже на полномасштабный бой при штурме города? Это была зачистка города от прятавшихся немцев. При захвате города не было ни одного убитого! Раненые были — чуть больше десятка… А 26 июня этот город сдали немцам без боя… Вот вам и разница… Начавшие служить увидят ещё много разницы межу нами…
Раненые, которых вынесли из лагеря, лежали у ворот на сложенном несколько слоёв брезенте: им тоже надо было сделать свой выбор. Открыли ворота — потёк наружу ручеёк выходящих по одному. Я стоял у выхода, глядя на ауры выходящих. Остановил одного:
— Я же сказал — штабные в Красную Армию! Мужчина начал было что то говорить, но я толкнул его обратно и выкрикнул:
— Я же сказал — не обманывать! За повторный случай прощения не будет! Человек через десять остановил ещё одного:
— Я же сказал — служить в спецназе до конца, а не вырваться из лагеря, а потом дезертировать! К стенке этого! Стоящие рядом бойцы подхватили упирающегося военного и потащили к стенке барака. Он что то кричал, что он хочет служить, что это ошибка, но раздалась скупая очередь из МП-40 и крик оборвался… А я увидел, как из ниточки желающих служить у меня стали выходить по одному — двое… Выходящим давали в руки по куску хлеба и куску сахара. Дальше — у походной кухни в одну кружку, наливали сладкий чай и давали ещё по маленькому куску колбасы. Ещё пара «умных» решила испытать судьбу. Судьба решила просто и незамысловато: врёшь — будешь наказан… Ещё человек тридцать я вернул обратно — они мне не подходили… Вышедших мои командиры строили по специальностям и уводили взводами в баню. Наконец мелькание лиц закончилось. По моему мысленному подсчёту — на меньше трёх тысяч. В другое
Подошёл к стоящим у ворот — эти, видимо, в Красную Армию…
— Сейчас мимо ворот проходят те, кто решил драться с фашистами в Красной Армии Каждый получит по куску хлеба, сахара и кружке чая. За ними то же самое получат остальные. Обедать красноармейцы будут уже в столовой, после бани… А мне пора в другие лагеря…
Мои умельцы, прикатившие в город одними из первых, уже начали «курочить» 37мм зенитки и ставить их на Ганомаги и ходовую базу танков Т-II, создавая СЗУ — самоходные зенитные установки. То же самое сейчас делают и в Борисове и в Осиповичах: дорога предстоит дальняя — аж до самого Брянска и очень нужно прикрытие от бомбардировщиков и истребителей-охотников! А кроме этого скорострельные 20 мм зенитные пушки «Боффорс», снятые с лафетов устанавливаются на станки, с которых можно вести огонь по самолётам, прикрепив их в любом месте: к кузову грузовика, к крыше вагона; к танку… Нам нужна любая защита от стервятников воздуха!
Из тридцати тысяч пленных с четырёх лагерей ко мне попросилось больше шести тысяч… Треть ушла по специальностям; почти треть ушла в снайперы, пулемётчики, сапёры… Остальные — больше двух тысяч — в рекруты и сразу же приступили к тренировкам — опыт у моих командиров уже был. Лётчиков увезли на аэродром: до обеда они отдыхали, да кушали, а после обеда на аэродром, разгребя дела и спихнув большую часть на командиров батальонов, на что они только страдальчески закатывали глаза, прикатил и я. Довелось мне там — в нашем времени, полететь на «фоккере». Тяжеловат он против «мессера», но вооружение! А здесь завёл в комнату лучшего из немецких лётчиков-перегонщиков FW-190, волею случая попавших к нам в плен; положил руки на голову; «выпотрошил» из его сознания всё, что относится к пилотированию самолёта… Хорошо немец был в состоянии сна, иначе бы он удивился: чего это русского командира так ломает и крутит, словно он исполняет пляску «святого Витта»! А у меня, действительно многие мышцы дёргались непроизвольно: мышцы сами реагировали на зрительные образы пилотирования в моей голове. Зато и навыки восстановил и смогу передать своим летунам умение управления таким самолётом!
Но — для начала, попрактикуюсь сам. На аэродроме, как и раньше, провёл селекцию технического персонала: кто с нами; кому всё равно, а кто против нас. И среди немцев провёл и среди наших — пленных техников. Отделил, так сказать, зёрна от плевел… Сел в истребитель и взлетел, на виду у ошеломлённых пленных лётчиков. Покружил немного; пару незамысловатых фигур пилотажа выполнил. Понял — сумею сделать все, что у меня в голове. Теперь — очередь за лётчиками: надеюсь что уже моими лётчиками… Начал с обучения пилотов на истребитель — до бомбардировщика очередь дойдёт чуть позже… Для начала: посидеть в кабине, освоится. Затем погазовать, прокатиться по взлётке… Затем подняться в воздух и пролететь по коробочке. И сесть — естественно! Но это — по готовности. Психологической. А умение пилотирования я вложил им в голову, передав через мои руки то, что имел сам. Самолётов таких у меня всего десять и просто жалко потерять хоть один при обучении пилотированию. Показал, проследил и ушёл к Илам и Пешкам. Там неторопливая подготовка к полёту: пилоты-пленные летали именно на таких. Не стал дожидаться вылетов, только предупредил — не геройствовать: здоровья нужного пока ещё нет…
В городе работа кипит во всю: рекруты начали осваивать технику теоретически, а кто то — у кого здоровье позволяет и практически. Батальон, проявивший себя при захвате города хуже всех временно «расформирован» и направлен, вместо отдыха, командирами-инструкторами к рекрутам в группы и отделения: о взводах говорить ещё рано… Второй батальон — сзади, разумеется, направлен на сортировку и загрузку нужного нам в эшелоны. Остальное будут грузить освобождённые, пожелавшие служить в РККА: еду надо отрабатывать — даром у нас, только за амбаром! Везде командиры-инструкторы негромко сообщают мне, как были поражены пленные едой, которую им давали. А как же: сначала — пряник, ну а потом уже… Рекруты с какой то, хотя вполне понятной яростью, набросились на обучение! Но командиры их остудили слегка: пока не пройдёте полный курс тренировок: рекрут, стажёр, боец о бое с фашистами и думать не смейте! И командиру глупых вопросов по этому поводу не задавайте. И просто глупых — тоже… В общем — настраивали на рабочий лад…