Путь на врата. Нашествие Квантовых Котов.

Пол Фредерик

— У вас еще есть время? — сочувственно спросил сенатор Кеннеди.

— Я желаю удачи госпоже Рейган! — Лаврентий махнул рукой, выражая свое неподдельное расположение, — Хотя она и не коммунист.

Сенатор тоже продемонстрировал искренность:

— Я не могу сказать о нашей леди много хорошего, — сказал он, — Но она умна! Враги схватили ее супруга и заняли Белый Дом. Но наш президент не хочет уступать им и стать первым правителем с 1812 года, сдавшим столицу.

— О да! Уж будьте уверены! — согласно кивнул Лаврентий. — Особенно с тех пор, как захватчики усилили активность… — он сделал паузу и взглянул

на нас. — Как, вы еще не в курсе? И даже не смотрели телевизор? Конечно, в таких роскошных апартаментах он должен быть! Давайте поищем!

Здесь и в самом деле был телевизор, скрытый за дверями из красного дерева. И по нему шло много новостей.

Ни одна из них не была хорошей.

Мы увидели самую гущу боя: в нескольких кварталах от нас, в конце Молл, около Капитолия. От здания Верховного суда ползли танки и транспортеры, разворачивались, зажимая Капитолий в клещи. Везде — трупы. Камера наплыла, показывая некоторые из них крупным планом. Я хотела бы, чтобы этого не было. Появились следующие кадры, и мы увидели колонну странных танков. Я не сразу поняла, в чем их необычность, а Лари что-то грязно и сердито сказал по-русски. Затем перешел на английский.

— Это их новое оружие!

Это были танки, но такие малюсенькие! Они едва доставали до колен и каждый волочил, точно хвост скорпиона, длинную пушку.

— В Союзе нет ничего подобного! — горестно отметил Лави.

— У нас в Америке также! — сказал Джек Кеннеди, — Держу пари, они радиоуправляемы! Милый младенец Иисус, вы только посмотрите, они еще и стреляют!

Так как пушки были не для показа — с каждым выстрелом от стен Капитолия отделялись большие грибы дыма и каменной кладки.

Сцена сменилась. Мы увидели военную комнату Эн-Би-Си, похожую на штаб-квартиру. За спиной Тома Брокау и Джона Ченкелора висела карта военных действий в округе Колумбия. Комментаторы объясняли военное положение.

Они не могли сказать многого, а кадры показывали все. Красным цветом — войска агрессора — были заштрихованы: ближайший квартал города, зона около Капитолия, Белый Дом, большая часть пространства около памятника Вашингтону, огромный сектор берегов реки и неоднородные участки Дистрикта. Вдоль большей части периметра загорались красные лампочки, отмечавшие местонахождение текущих боев.

Брокау показал на Капитолий.

— Самая крупная атака, — произнес он, — началась сорок пять минут назад на пересечении Первой улицы и авеню Конституции. Одновременно начались бои в некоторых других близко расположенных точках города, — Он перечислил их, затем повторил: — Установлена прямая линия связи между захваченным Белым Домом и штабом наших войск, расположившемся в неназванном месте в пределах округа. Как стало известно, агрессоры захватили в плен трех членов правительственного кабинета и три четверти штаба и обслуживающего персонала, нескольких сенаторов, конгрессменов и других важных лиц. В плен взят и Рональд Рейган. Всем заложникам, как называет их наше правительство, было предложено записать на магнитофон звуковые письма, которые переданы по телефону. Boт голос генерала Вестморилэнда…

Я уже слышала это и не стала слушать вновь, а взглянула на Найлу Христоф. Она на меня. Из того немногого, что успел нашептать Дом, я ожидала увидеть гибрид гестаповки и Маты Хари. Но она больше

всего походила на меня. Христоф сидела спрятав руки, и я не могла усмотреть отсутствие пальцев. Я видела женщину с моим лицом и телом, нет… она была немного легче меня, и ее это нисколько не портило… Женщину, которую я по утрам видела в зеркале. Я знала, что Христоф внушала ужас. Я и не предполагала, что меня можно бояться. Но я воспитывалась не в том мире, где за мелкие магазинные кражи молодой женщине могли отрубить большие пальцы. Она молчала и без всякой вражды изучала мое лицо. Я тоже не проронила ни слова, хотя чувствовала, что на небольшой девичьей вечеринке (главным образом, салаты плюс коктейль для праздничного настроения), мы могли бы хорошо поболтать.

Постепенно мне становилось ясно, что не одни мы разглядываем друг друга. Лави Джугашвили собирался уходить, но сейчас заколебался и стал изучать двух Лари Дугласов. Он что-то шепнул Джеку Кеннеди, растерянно посмотрел, кивнул головой и, наконец, сказал:

— Мистер Дуглас? Можно вас на пару слов? Обоих, если не затруднит!

— Почему бы и нет? — сказал один из них (не могу сказать, какой именно!).

— Я заметил, — сказал Лави, — что мы… несколько похожи! Может быть, мы с вами родственники?

Один из Дугласов рассмеялся:

— О черт! Это убогий подход: держу пари, что мы намного больше, чем родственники! У нас та же пара родителей и те же дедушки!

— Вы имеете в виду дедушку Джо? — спросил один кивнув головой.

— Я имею в виду всех сразу! — сказал первый, — Просто Дедушка Джо самый знаменитый. Восемьдесят — девяносто лет назад он был очень горяч, обчищая банки Сибири и обходя закон. Когда в России стало слишком жарко, он эмигрировал в Америку и, используя награбленное, открыл собственное дело в Нью-Йорке по оптовой торговле тканью. На этом и составил капитал.

— С моим та же история! — крикнул второй, — Твой и кончил так же? Убит в своем летнем доме в Ашокане одним парнем с ледорубом?

— Это было зимой в Хоуб Санд, и это был не ледоруб! — заметил первый. — Но это было в самом деле так! Говорят, это сделал политический: вы же знаете, что дед забрал деньги, предназначенные для коммунистов? У вас так же, посол?

Лави внимательно осмотрел их, затем тяжело признался:

— Только истоки! Мои предки никогда не покидали Россию. Дедушка Джо остался и стал довольно известным под своей партийной фамилией Сталин! — Он вытер с лица пот и продолжил: — Все это весьма печально Пожалуйста, извините меня — я должен уже быть в посольстве, но вы… эта ситуация, похожая на осуждение Он остановился и покачал головой.

Я могла не помогать, но встала и обняла Лави рукой Он был поражен не меньше меня, но ответил своим объятием. Затем выпустил, отошел немного назад и поцеловал руку.

— Простите, я должен идти!

Он осекся, нахмурившись.

— Думаю, мне тоже пора, — я услышала тревожные звуки. Почти неразличимый дальний орудийный огонь стал очень громким и исходил снизу. На улице грохотал бой.

На меня не смотрел никто. Всеобщее внимание было приковано к лестнице, уходившей в пентхауз президента. Вначале показались телохранители из спецслужб, следившие за каждым нашим движением. Они прошли через салон, приказав всем подойти к стенам, первый из них назвался: