Путь начинался с Урала
Шрифт:
— Товарищ комбриг, не заметили тигра, он нас с близкого расстояния…
После короткого боя бригада овладела небольшим населенным пунктом Давыдов. В бинокль уже видна окраина Львова. Еще одно усилие — и мы в городе. Тороплю второй батальон, на танках которого десант.
— Воздух! — докладывают наблюдатели.
Больше десяти юнкерсов на небольшой высоте шли в нашу сторону. Приказываю рассредоточиться. Почти в ту же минуту посыпались бомбы. Мы недосчитались трех танков, более десяти бойцов и сержантов.
18.00 21 июля 1944
— Киев! Киев! Я — Самара. Достиг окраины Розы, продолжаю выполнять задачу, — доложил я командиру корпуса.
Роза — это Львов. Мы в старинном украинском городе. Учащенно забилось сердце. В суровый 1941 год я отходил с танковым полком по этим местам. А теперь вот возвратился.
Александр Марченко и его товарищи
— Скорее, скорее берите Розу! — подгонял меня по радио генерал Е. Е. Белов.
Дождь стих. Из-за туч выглянули лучи заходящего солнца. Танки бригады рассредоточились в небольшой роще. Гвардии капитан Гаськов расстелил карту. Отчетливо помечены на ней улицы, переулки, площади.
— Иметь бы сейчас человека, который хорошо знает Львов, — произнес офицер штаба.
— Из местных жителей бы, — продолжил Баранов.
— Смельчаков сесть на броню найдется немало, — возразил Богомолов, — нужен проверенный человек.
Смотрю на Гаськова. Офицер усиленно трет рукой лоб, словно пытается что-то вспомнить. Вдруг он оживился.
— Если память не изменяет, у нас есть такой человек, — радостно говорит он.
Гвардии капитан Гаськов исчезает из штабного автобуса, а спустя минуты три-четыре, сияющий, появляется в дверях.
— Гаськов редко ошибается, товарищ комбриг! — восклицает он. — Гвардии старшина Александр Марченко, стрелок-радист.
Я припоминаю этого невысокого, стройного, с грустными глазами танкиста. С ним познакомился, еще когда принимал бригаду.
— Вызвать Марченко!
Спустя полчаса тот доложил о своем прибытии.
— Львов хорошо знаешь?
— Вроде бы неплохо.
— А ну-ка, взгляни на карту.
Марченко неловко пожимает плечами.
— В карте не очень силен, — сконфуженно признался он. — Без нее могу обойтись.
И он рассказал, что Ходоровское шоссе, по которому мы шли к городу, упирается в улицу Зеленую. Это рабочая окраина.
— А к центру мог бы провести головной дозор? — спросил я у гвардейца.
— Хоть с закрытыми глазами.
Экипаж, в котором служил Марченко, решили назначить в головной дозор. Я вызвал командира танка коммуниста гвардии лейтенанта А. В. Додонова. Он в бригаде новичок. Недавно из военного училища. Сам из Ленинграда. Родители погибли в блокаду.
Командир выстроил гвардейский экипаж. Механик-водитель — старший сержант Федор Сурков. Стрелок-радист — старшина Александр Марченко. Заряжающий рядовой Николай Мельниченко.
— На вас, товарищи, на ваш экипаж Гвардия, — сказал я, — возлагаются трудные, но очень важные
Я крепко пожал танкистам руки и передал алое полотнище. Александр Марченко срубил молодой дубок и, гладко обстрогав его, прикрепил к древку знамя.
Уже начало темнеть, когда комбат гвардии майор Чирков ставил конкретную задачу. Рядом оказался наш фотограф Николай Григорьевич Чиж.
— Сфотографируй товарищей, — попросил я Чижа.
Щелчок. Пять человек оказались в кадре.
В 12 часов ночи танк Гвардия вырывается вперед. Ярко светит луна. Справа роща Погулянки. Танкисты движутся медленно. Связь работает безупречно.
— Гвардия, Гвардия, доложите, как дела? — спрашивал я в микрофон.
— Все идет хорошо, все идет отлично, — сообщал Додонов.
Потом на этой волне начала играть музыка, послышалась чужая речь. Но связь мы все же не теряли. Экипаж в сопровождении пятнадцати автоматчиков скрытыми путями к рассвету вышел к улице Зеленой.
— Впереди танки и пушки, — радирует Додонов.
— Атакуйте, поддержим.
Раскаты орудийных выстрелов взорвали утреннюю тишину. Танк Додонова с ходу раздавил орудие, меткими выстрелами подбил один за другим два танка.
Противник не ожидал появления наших танков, тем более на южной окраине города. Слышу по радио немецкую речь:
— Русские с тыла атакуют.
Оправившись от шока, гитлеровцы начали переходить в контратаки. Меня особенно беспокоил левый фланг. Но как обезопасить левофланговые подразделения? Решаю выдвинуть на перекресток улиц 76-миллиметровую батарею Пивцаева. Это быстро удалось. Теперь батарея прикрыла огнем танкистов и автоматчиков. Она уничтожила несколько опасных целей. Но противник подбросил свежие силы. Ударили его тяжелые минометы. Из-за угла двухэтажного дома открыла огонь пантера.
Фашисты упорно атакуют левый фланг. Батарея Пивцаева оказалась в тяжелом положении. Выдвигаю танковый взвод Потапова, который шел вплотную за разведдозором.
— Постарайтесь сдержать натиск гитлеровцев, — поставил я задачу перед Потаповым. — Обеспечьте левый фланг бригады, окажите помощь Пивцаеву.
Выслушав меня внимательно, офицер уверенно ответил:
— Сдержим.
Потапов бегом направился к своим машинам. Вскоре он скрылся в танке. Маневрируя по узким переулкам, танки продвигались вперед. Опасность подстерегала их на каждом шагу. Танк Потапова выскочил на перекресток. Из-за угла ударила пантера. Снаряд, коснувшись брони, срикошетировал. Механик-водитель гвардии сержант Федор Кожанов увел машину в укрытие. Танкисты решили выждать. Фашисты вначале молчали. Минут через пять — семь из-за угла выползла пантера. Башенный стрелок гвардии сержант Мартьянов в упор выстрелил по гитлеровской машине, и пантеру в ту же секунду охватило пламя.