Путь начинался с Урала
Шрифт:
— И чего ты, Яковенко, испугался? — донесся до меня чей-то голос. — Гляди, рядом с тобой пулеметчик Пяткин. Так он, брат, от самой Москвы в боях — и не дрогнул ни разу. Тебя сейчас могло убить. А в траншее надежнее.
Я подошел к бойцам. Облокотившись на бруствер, возле автоматчиков стоял белобрысый офицер. Что-то не узнаю, кто он.
Заметив меня, офицер вытянулся в струнку. На нем ладно сидело обмундирование, крепко сбитую фигуру плотно обхватывала кожаная портупея.
— Гвардии лейтенант Белоусов?
— Так точно!
Этот офицер прибыл к нам несколько
Подошел молодой боец, тот, что испугался вражеской мины.
— Что с вами?
Солдат растерянно смотрит на меня, виновато переминается с ноги на ногу:
— Як гаркнуло, и мэни стало страшновато.
— Запомните: у страха глаза велики. В нашей бригаде трусов не было.
Я попросил парторга помочь молодому воину преодолеть робость.
На подготовку к последующим боям времени было мало. Отделения, экипажи и расчеты продолжали пополняться воинами. Каждая свободная минута использовалась для учебы и ремонта боевой техники.
Танкисты с нетерпением ожидали нового наступления.
В передовом отряде корпуса
И вот Челябинская бригада, как и другие части 10-го гвардейского корпуса, в походных колоннах. На этот раз мы двигаемся на север. 5 июля 1944 года, завершив двухсоткилометровый марш, корпус сосредоточился в районе Игровица, что в пятнадцати километрах от Тернополя.
Стало известно: предстоят серьезные бои. В те дни наши войска усиленно готовились к Львовско-Сандомирской операции. 1-му Украинскому фронту противостояла группа немецко-фашистских войск Северная Украина, в которую входили тридцать четыре пехотные, пять танковых и одна моторизованная дивизии, две пехотные бригады. Группа занимала оборонительные рубежи от Полесья до Карпат. Враг создал за лето глубоко эшелонированную оборону. Три ее полосы состояли из густой сети траншей, соединенных ходами сообщения. Местность резко пересеченная, лесистая. На пути наступающих войск немало водных преград. Это реки Западный Буг, Золочевка, Билка и другие.
Планом, разработанным штабом 1-го Украинского фронта, предусматривалось нанесение двух сильных ударов: одного из района западнее Луцка, в общем направлении на Сокаль, Рава-Русская, и другого из района Тернополя на Львов.
Во втором ударе принимала участие и наша 4-я танковая армия. Она получила задачу наступать в полосе прорыва 38-й армии и, стремительно развивая прорыв в направлении Перемышляны, Городок, разгромить львовскую группировку противника.
13 июля началось наступление советских войск из района Луцка, а днем позже последовал удар на львовском направлении. Соединения и части 60-й и 38-й армий к исходу 14 июля сумели продвинуться на 3–5 километров. Противник ввел в сражение тактические резервы, и бои стали еще ожесточеннее. Прорвать оборону удалось лишь в районе Колтова. Благодаря активным действиям войск, особенно 322-й стрелковой дивизии, здесь
17 июля бригада участвует в прорыве вражеской обороны, а затем идет в передовом отряде корпуса. Моросит дождь. Мой позывной — Самара. Меня непрерывно по рации вызывает комкор. Он торопит.
Прорываемся в узкую горловину возле села Тростянец. Гитлеровцы бьют из засад, упорно сопротивляются. К вечеру форсируем реку Стрыпа. Противник несколько раз переходит в контратаки, которые мы успешно отбиваем.
Наступление продолжалось днем и ночью. Мы ворвались в дымящийся Золочев. На улицах идут бои. Челябинцы настойчиво теснят немцев. К железнодорожному вокзалу первым прорвался танк гвардии старшего лейтенанта Потапова.
Вскоре бой перенесся за пределы города. Танки быстро идут по шоссе на Львов. На подступах к населенному пункту Словита бригада попала в очень трудное положение. Нас встретил из засад огонь тяжелых танков и закопанных орудий. Справа — открытое поле, а слева — горы, покрытые лесом. Неоднократные попытки уничтожить противника атакой в лоб успеха не имели. Мы потеряли двое суток драгоценного для нас времени, а главное — многих людей, павших на поле боя. Пришло решение: батальону автоматчиков обойти противника слева, ударить с тыла.
Вызываю комбата Приходько. Он возбужденно рассказывает о своих гвардейцах, которые славно дрались на улицах Золочева. Комбинезон комбата, туго обхваченный ремнем, прострелен в нескольких местах. Перехватив мой взгляд, гвардии капитан поспешно сказал:
— Малость задело. На то и война. Только я в госпиталь не пойду.
И тут я только заметил, что офицер немного прихрамывает: пуля прострелила правую ногу, но кости не задела.
— Все нормально, товарищ комбриг. Медики уже свое дело сделали.
— Я хотел доверить вам одно задание, а вот сейчас опасаюсь.
— Товарищ гвардии полковник, прошу вас.
— А нога?
— Пустяковая царапина, не о ней сейчас должна идти речь.
Я расстелил на капоте виллиса карту и поставил перед командиром батальона задачу.
Через несколько минут автоматчики скрылись в кустарнике. Пока было время, мы произвели дозаправку машин, пополнили боеприпасы.
Связываюсь по рации с Приходько. Он докладывает:
— Через пять минут начинаем бой. Оседлали дорогу Золочев — Львов. Взяли в плен офицера и солдата.
Отыскиваю на карте место. Это где-то за Словитой в 1–1,5 километрах. Не теряем времени: начинаем атаку и с фронта. Гитлеровцы разгадали наш замысел и, опасаясь окружения, поспешно снялись с огневых позиций, стали отходить. Бригада — за ними. От комбата Приходько поступают одна за другой тревожные вести. На одном из рубежей противник предпринял контратаку, начал теснить батальон. Самоотверженно дрались автоматчики. Они смело бросали под гусеницы танков связки гранат. Снова отличился пулеметчик коммунист гвардии рядовой Пяткин.