Путь Наверх

Седьмовский Белогор

– Вы слово «дерьмо» употребляете только когда являетесь человеком. А можно подробнее дать описание, что такое дерьмо?

– В другой раз. Лучше приготовь бутерброды с… Впрочем, лучше я сам приготовлю, а ты смотри и запоминай. А то подохну из-за твоей ошибки в протоколе, и будешь тут один летать.

– Нет, не надо! – завопил Коди.

– Да ладно, я шучу… А! – Заверган резко выпрямил указательный палец, округлив глаза, и сделав рот трубочкой, – И ещё, включи музыку, там есть мои произведения, альбом называется "Дождь в небеса". И убери ставни с окон, хочу посмотреть на открытый космос.

– Вы имеете ввиду солнцезащитные щитки?

– Ой, прости, оговорился. Да, именно их.

Прошло немного времени, Заверган выпил чаю, прослушал несколько треков своего музыкального альбома,

написанного им несколько сотен лет назад, а может и больше – ибо время для него более не имело особо значения – выключил пластинку, и начал вести записи в бортовой дневник.

– Бортовой дневник. Цикл третий. Запись номер двести восемьдесят семь.

«Меня зовут Заверган, я родился на планете Земля. Я крайне не желаю, чтобы кто-либо из людей нашел эти записи, но, если однажды найдется тот, кто их прослушает или прочтет, я хочу рассказать с чего всё начиналось, пересказать свою историю до нынешнего момента.

Я постараюсь предоставить максимально приближенное художественное описание своей жизни, когда я ещё был человеком, и буду повествовать от третьего лица, чтобы передать как можно больше состояний всех окружающих меня тогда людей, которых уже давно нет в живых… Начну я, пожалуй, так:

«В окутанной мраком комнате был слышен звук бурлящей воды и искрящихся проводов, которые на мгновение озаряли комнату вспышками электричества. Посередине комнаты стоял операционный стол, покрытый по краям ржавчиной и пятнами засохшей крови, а рядом с ним был столик с хирургическими инструментами. Недалеко от стола были видны очертания какого-то большого аппарата, который в потемках напоминал некоего железного осьминога, щупальца которого неестественно застыли со скальпелями, какими-то остроконечными предметами, напоминающими шприцы и клешнями как у краба.

В конце комнаты стояли большие цилиндрические колбы, подсвеченные каким-то приятным, мягким и нежным зеленым светом, и словно множество полупрозрачных шапочек гриба проплывали внутри, и мигом плодили вокруг себя такое же множество более мелких и крупных особей – однако это были всего лишь пузыри.

Внутри каждой колбы можно было четко разглядеть находящихся внутри существ, даже скорее эмбрионов, из живота которых к верху тянулась пуповина, и очевидно, питала их. Лампочка над ними светила холодным и мертвым светом, подобно луне, и освещала разве что потертую табличку, вырезанным по железу словом «Инкубатор». К каждой колбе была прикреплена своя табличка, но прочесть содержимое было затруднительно. В глубине комнаты раздался скрипучий, как дверь, петли которой не смазывали полсотни лет, голос:

– Наконец, новая партия подопытных скоро будет готова к жизнедеятельности. Главное не переборщить с мощностью, иначе погибнут как 79-я, и будет очень жаль.

Эхо шагов нарушило тишину, и заполнило собой всё помещение. Старая лампа, свисающая с потолка, покачнулась, из-за чего на пару секунд на колбе, которую она осветила, можно было прочесть имя: Заверган».

Часть первая

ТРУЩОБЫ

Глава 1

Проснувшись рано утром от грохота, словно по коридору промчался паровоз, он встрепенулся, и вскочил. Он находился в одной из комнат, обнаруженных им пару лет назад катакомб, в которые можно было попасть через подвал заброшенного восьмиэтажного дома. Первым делом он пихнул руку под рюкзак, который в этот раз играл роль подушки – проверить наличие самопала. На месте, – облегченно выдохнул он, и сел, вслушиваясь в затихающий гул. Очевидно, это промчался один из сломанных дроидов. Успокоившись, он выпрямил ноги, протяжно зевнул и потянулся, напрягая все мышцы, приводя тело в активность. Протерев глаза, он смотрел на слабо бьющий свет от керосиновой лампы, которую он заправил перед сном. За пределами комнаты, куда не доставал свет, послышался какой-то шорох, а потом словно кто-то быстро пробежался мокрыми ногами. Или не ногами, а скорее лапами. Лапками. Множеством маленьких лапок.

Не имею ни малейшего представления, что тут может водиться, – подумал он, и него мурашки пробежали по спине, – Прихвостни Нейросети

не любители погулять в катакомбах… И я, впрочем, тоже… Да они и не часто захаживают в трущобы. Они вообще стараются туда не захаживать. Их там не любят. Мы их там не любим.

Заверган немного отошел после непродолжительного сна, и его охватило беспокойство, что в этом укрытии не так уж безопасно. Он протер свои ярко-голубые глаза и почесал подмышкой – свитер очень колючий. Хотя комната довольно уютно выглядит, – думал он, – Ковер, пусть и старый, сырой, облитый каким-то дерьмом, но уже чувствуется некий уют. Может, как-нибудь почищу его, потом, если вернемся… А столик? Этот маленький белый пластиковый столик, с несколькими трещинами, этой дурацкой сломанной ножкой – тоже часть интерьера. Учитель говорил, что раньше у всех были квартиры, дома, где были ковры, столы, посуда, даже холодильники, фотовизоры и многое другое. Чертовы Шизократы!

Заверган немного помрачнел, и посмотрел на бетонную осыпающуюся от времени стену, вдоль которой проходили железные водопроводные трубы, покрытые грязью и ржавчиной. Собственно, на них Заверган и подогревал себе чайник. Кто знает, когда научились строить такое? И тем более почему в заброшенном доме пускают воду и отопление. Но, это старые здания, говорят им около двухсот лет, в новых уже нет таких подвалов, и труб с водой никаких нет…

Заверган приподнял крышку чайника, и затянулся парующим ароматом трав, словно курильщик, который не брал в рот сигарету несколько дней, и насладился запахом, даже показалось, что он повел ушами от удовольствия.

– Уф, – выдохнул он, и довольный сел обратно, – Должно быть, наверху уже светает. Наверное, туманно… Но зато нет никого, не то, что у нас в трущобах. Хотя, конечно, у нас из взрослых один только Учитель – он самый главный в трущобах. Его все так и называют: Учитель. К нему прислушиваются все ребята, и выполняем его задачи. И только потому мы ещё живы, – Он сполз на пол и уставился печально в потолок, глядя на раскинувшую свои белые коконы плесень. – Ай, ладно, скоро идти, нужно ещё поесть.

Он расстегнул молнию рюкзака, достал хлеб из рогозовой муки, и выпив пару яиц перепелки – которые он нашел накануне и по приходу аккуратно положил их на какой-то кусок поролона с дырочками – и запив всё чаем, он смахнул с себя крошки, смял в руке скорлупу, ощутив её хруст, и переложив её в маленький пакетик – Учитель умел делать из этой скорлупы порошок, а из него – какие-то таблетки. И вкусные, между прочим. Он говорил, что это полезно для костей.

Заверган проверил наличие зарядов для самопала, достал точило, немного поточил свой кинжал – сделанный из куска арматуры – и убрал его в ножны на поясе. Перед выходом он достал карту, и посмотрел на обозначенные на ней трущобы. Они находились на краю города, недалеко от протекающей рядом реки, и к ним никогда не захаживали люди из приличных районов, то ли боялись, то ли относились с предубеждением. А может просто забыли об их существовании. Но во время Нашествия всё менялось. В трущобах запирались в домах и укрытиях, у них заранее были заделаны все щели, и после каждого такого Нашествия им приходилось вновь укреплять все щелочки, дырочки… Иначе это могло стоить жизни.

Заверган подумал, что за всю жизнь он не видел ничего, кроме бесконечных ходок. Он повторял себе каждое утро это, как молитву: У каждого поселка есть Помойки, куда выбрасывают разного рода детали, иногда ковры, иногда одежда, иногда была мебель, пластиковые столы, табуретки… А кроме этого он ничего и не видел. Благо Вадд читал какие-то книги, может с тех же помоек их и тащил, или Учитель ему давал. Во всяком случае Завергану тоже попадали интересные книги.

– И не такие уж испорченные, – добавил он вслух, и замолчал, продолжая монолог в мыслях, – А ведь трущобы то держатся именно на наших ходках. Учитель однажды говорил, что есть Помойки, где можно найти даже порох, провода, в некоторых даже можно было найти свежее мясо в упаковке. У нас есть карта, но учитель запрещает её переписывать – как он говорил, это чтобы развивать память. Дурацкий конечно запрет, но разве что скажешь? Я вот считаю, что карта может пригодиться в наших условиях, а то что её нет, может привести к провалу всю команду.