Путь Наверх

Седьмовский Белогор

– Двадцать шесть… – монеты быстро, как шайбы от удара клюшкой, летели прямо ей в ладонь, смахиваемые пальцем другой руки. – Тридцать восемь… Сорок два… Пятьдесят семь… Восемь… Так! Сто два дали, четырех труний не хватает.

– Вот-с, – протянул руку Вадд, докинув ещё монет.

– Теперь всё ровно.

– Спасибо, – мальчишки взяли свое добро, и пошли из магазина. – До узнавания!

– Ещё узнаю, – отозвалась продавщица, и, ковыляя, закрыла за ними дверь.

Бегом, расплескивая лужи, ребята бежали под дождем обратно во Двор, к тайнику. Там остановились, проверили кинжалы в тайнике, разложили

пищу по рюкзакам, и пошли в следующий схрон, который располагался недалеко от их сегодняшней цели.

Вадд попросил его подождать и отправился на Помойку, а Заверган с Крассом наблюдали, чтобы кто лишний не объявился. Через пару минут Вадд вернулся, неся в руках магнитофон, на лице его красовалась широкая и довольная ухмылка.

Минув несколько дворов, держась в тени, они вышли на стройку, зашли в густо и высоко растущую траву, и по уже известному им пути, и зашли в убежище. Там их ждали сухие плащи, которые не пропускали воду, к тому же они были темные, что могло помочь скрыться в тени городских улиц. Также внутри был ковер, столик – автомобильная шина, на которую положили широкую доску – на который они поставили весь свой провиант, и старый облезлый диван. Всё это они находили и тащили в свои убежища или Трущобы с ближайших Помоек. Город был каким-то странным местом даже для его обитателей. Пустующие улицы в одно мгновение, как по щелчку, заполнялись идущими колоннами людей. Одинокие дома в миг оживали, загорался свет в квартирах, в окнах появлялись силуэты, можно было углядеть работающие современные фотовизоры. И были взрослые. И вели они себя странно. Говорили странно. Смотрели странно. Жили странно.

– Мы не взяли сухую лапшу, – с хрустом жуя сухарики, капризно сказал Красс.

– Да и архаизм с ней, – с обидой сказал Вадд, – Мы и сухарей поедим.

Снаружи раздался гром, и ливень усилился под порывами ветра.

– А по нам не ударит? – с опаской спросил Заверган, и огляделся.

– Не должна, – ответил Вадд. – Вроде…

– Хе-хе, вроде, – вставил Красс.

– А вообще надо будет провести эксперимент…

– Жнаем мы штвои экшпэименты, Вадд, – набивая рот говорил Красс, и прожевав, испытывая на себе недовольный взгляд Вадда, спросил, – Этот ураган случаем не твоя работа?

– Нет, – ответил знающе Вадд, – Но я мог бы попробовать.

– А, значит то, когда у нас ветер вывернул матрасы на изнанку в подвале – точно был твой эксперимент?

– Может быть и так. А ты что, сомневаешься?

– Кто бы сомневался! После твоих опытов только руины и катаклизмы!

– Это когда было то? – спросил Заверган, – Что-то я не помню.

– Хех, а это на нашем с ним задании было, – и повернув лицо к Вадду добавил, – Экспериментатор ты хренов.

Вадд не сильно ударил его кулаком в плечо.

– Ай! Вадд, ты чё бьёшь то из-за шутки, совсем повзрослел что ль?

– Я тебя ударил? Мне показалось, что это твоё плечо ударило мой кулак.

– Идиот, – сказал Красс, потирая ушибленное плечо.

Заверган усмехнулся, ловя на себе ожидающий понимания взгляд Красса, и недовольный взгляд Вадда, который тяжело вздохнул и провел ладонью по лбу, смахивая капли пота.

Вадд частенько читал разного рода литературу. Он был единственным знакомым Завергана, который умел читать в трущобах. Вадду нравилось

ставить разного рода эксперименты, он даже вел свои дневники в тетрадях – которые были большой редкостью в Трущобах – и консервировал результаты своих экспериментов. В глазах Завергана Вадд был надеждой будущего науки для их общины, что он сможет открыть что-то такое, что позволит им больше никогда не прятаться. Что раз человек ставит эксперименты, и держит в тайне цель эксперимента – то этот эксперимент непременно великий, или по крайней мере таинственный.

– Ребят, – спросил Заверган, – К Антеннам давно кто ходил?

– Не-а, – ответил Вадд, – Учитель вообще туда не разрешает ходить.

– Говорят, – добавил Красс, – Там напряжение высокое, то ли излучение какое-то… Опасная штука в общем. Мы один раз с Кривым там были, ничего особенного вроде, а как ближе подошли, как у нас волосы заискрили, и тут охрана из будки выбежала. Ну мы и дали деру! Страшновато было.

– Ой, ну смотри, как брешет, – сказал Вадд медленно и вкрадчиво, чтобы каждое слово было слышно, – Это ж я ходил с Кривым, а не ты. Ты его вообще никогда не видел!

– Ну не видел я его, и что? Уже и приукрасить нельзя…

– Сказочник!..

– Ну и больше ничего там не было? – снова спросил Заверган, – Да и Кривой кто такой? Никогда о таком не слышал.

– Там что-то вроде линии фронта для нашего сознания, – опередив открывшего было рот Вадда, сказал Красс, – А Кривой, это городской пацан, с которым наш Вадд как-то подружился.

– Подружился с городским?

– Да брешет он, – уже затыкая Крассу рот рукой, сказал Вадд, – С нами в Трущобах живет… Жил, вернее. На нашествии он попался…

– А что про Антенны? Нечто, вроде ребуса?

– Едва ли, – сказал Вадд, – Нет там ничего однозначного. Если идешь туда один – то вся реальность становится такой, которую можешь видеть только ты, как во сне.

– Это связано со снами?

– Возможно, никто не знает. Я туда ставил кое-какие приборы. Вернее, видел, что ставил. Но там в одиночку страшно.

– А почему туда запретили ходить?

– Однажды туда группа пошла, – сказал Вадд, – и там они…

Вадд огляделся на стены их убежища, словно они имели уши, и обратился к Крассу:

– Красс, посмотри, что там снаружи. Мне кажется…

– Да заткнись, хватит твоих теорий, сейчас гляну, – перешел он на шепот.

Он пристал к щели, и увидел патруль, они шли с какими-то приборами в руках, и почему-то остановились на поле, повернувшись в их сторону, и вытянув руки с детекторами. Ребятам очень бы хотелось, чтобы их схрон оказался не таким заметным. И он, к слову, был незаметным. Да и снаружи он выглядел сильно разваленным, заброшенным, что даже дикие псы в нем не стали бы селиться.

– Шизократы, – шикнул Красс, – На нас сморят, может детекторы их по инфракрасному принципу работают.

– Будем надеяться, что нет, – шепнул Вадд.

Патрульные с синими повязками на белых шинелях постояли, перебросились несколькими фразами, потоптались на месте, один из них смахнул капли с козырька своей фуражки, другой присел на корточки, и что-то подобрал с земли, и убрал в стеклянную капсулу с автоматической герметизацией, и пошли дальше, вытянув руки с поводком, и подгоняемые рывками своих собак.