Путь невидимых. Подлинная история нин-дзюцу

Средневековые японские шпионы и диверсанты ниндзя и их загадочное профессиональное искусство нин-дзюцу относятся к наименее исследованным областям. История изучения этого феномена на западе не насчитывает и пятидесяти лет. Все началось с небольшой заметки в журнале «Ньюсуик» за 3 августа 1964 г. В ней автор рассказывал о волне ниндзямании, захлестнувшей страну Восходящего солнца, вкратце описывал сущность и методы нин-дзюцу, представлял последнего мастера этого загадочного искусства Фудзиту Сэйко. Заметка вызвала большой интерес у американских ученых. По свидетельству одного из крупнейших японских специалистов в области истории нин-дзюцу Ямагути Масаюки, в том же 1964 г. из Гарвардского и Калифорнийского университетов, а также университета г. Гонолулу, Гавайские острова, в Японию поступили запросы о предоставлении материалов о ниндзя.

Автору книги неизвестно, каковы были результаты исследований американских историков.

Но именно после этой заметки в США начался бум ниндзя. Он был подстегнут многочисленными кинобоевиками о японских «невидимках», авантюрными романами и популярными рекламными книжонками многочисленных авторов.

Спрос на информацию о ниндзя был колоссальный. И мощная американская индустрия с готовностью откликнулась на него: магазины заполнились униформой и снаряжением ниндзя, практическими наставлениями «по боевой технике воинов-теней». Свою долю пирога поспешили урвать и последние «мастера нин-дзюцу». Так появились огромные организации, объединяющие сотни тысяч поклонников ниндзя по всему свету – Будзинкан-додзё, Гэмбукан-додзё, Всемирная академия нин-дзюцу Роберта Басси и другие, по сути, представляющие собой своеобразные коммерческие предприятия, занимающиеся торговлей «заморской диковинкой».

При этом использовались отработанные методы привлечения широкой публики: побольше загадочности и мистики, побольше обещаний и заверений типа «наше искусство – самое древнее и крутое», побольше необычных приемов, побольше басен о сверхвозможностях. Все это нужно было подать под «правильным соусом». Ведь средневековые приемы маскировки, беганья по лесам и физическое и духовное самоистязание в духе спецназа могут заинтересовать разве что некоторых чудаков-любителей и профессионалов из спецподразделений. Широкая публика в массе своей останется к этим малопонятным «забавам» равнодушна. И вправду, зачем это клерку, рабочему или школяру? Однако «популяризаторы» нин-дзюцу сумели найти приманку для «широких народных масс». Нин-дзюцу стало рекламироваться не столько как искусство шпионажа и разведки, сколько как учение о достижении гармонии с окружающим миром и реализации творческого потенциала человека. Соответственно и ниндзя превратились в носителей тайного знания, в членов «тайных кланов», озабоченных реализацией высоких религиозно-философских идеалов и гонимых за свои убеждения. Жаль только, что у этого впечатляющего мифа нет практически никакой реальной исторической основы, о чем пойдет речь далее.

«Новая концепция рекламы» быстро позволила «построить в ряды» десятки тысяч последователей во всем мире. Еще бы, гармония с окружающим миром, духовное здоровье, реализация творческих потенций – разве это не идеал? В то время как в других восточных единоборствах наметился отток «любителей», организации нин-дзюцу стали стремительно набирать вес.

Однако рост интереса к нин-дзюцу отнюдь не стимулировал активность научных изысканий. Почти все изданные к настоящему моменту вне Японии книги об этом искусстве носят исключительно популярный и рекламный характер и ни в коей мере не являются научными исследованиями. Именно поэтому мы не найдем в них ни детального, основанного на фактах, анализа истории нин-дзюцу, ни ссылок на исторические источники, ни отрывков из «секретных» трактатов.

Зато повсеместно мы будем наталкиваться на высказывания, уже ставшие штампами и при этом не имеющие под собой никакой исторической основы. Например, из книги в книгу кочует утверждение о полном отсутствии источников по нин-дзюцу, связанном со спецификой секретной деятельности ниндзя. Но так ли это?

Японские источники, описывающие события XIV – XVII вв., пестрят упоминаниями о действиях ниндзя. Подчас среди них можно найти и детальные описания операций хитроумных лазутчиков. В этом плане значимы произведения жанра «воинских повестей» (гунки): «Хэйкэ-моногатари» [1] , «Тайхэйки» [2] , «Ходзё годайки» [3] , «Канхассю-року» [4] , «Сикоку-гунки» [5] , «Мацуо-гунки» [6] и др. Большую ценность представляют дневники тех времен, например, «Тамон-ин никки» [7] . Довольно полную картину организации разведки в средневековой японской армии можно составить по дошедшим до наших дней приказам по армии. Здесь следует выделить распоряжения Като Киёмасы, главнокомандующего японского экспедиционного корпуса в Корее во время Имджинской войны конца XVI в. Кроме того до настоящего времени сохранилось свыше 50 наставлений по нин-дзюцу, включая такие выдающиеся произведения как десятитомная «энциклопедия» «Бансэнсюкай» [8] и «Сёнинки» [9] ,

несколько десятков родословных знаменитых семей ниндзя, их воспоминания, служебные отчеты, китайские трактаты, повлиявшие на формирование теоретической базы нин-дзюцу… Дошли до наших дней и образцы снаряжения и вооружения, и так называемые «шпионские усадьбы», где ныне созданы музеи.

Как видим, реальное положение дел никак не согласуется с утверждением большого числа «трудов» по нин-дзюцу. Это вынуждает исследователя не только доискиваться истины в источниках, но попутно еще и анализировать и ломать штампы, сложившиеся благодаря «усилиям» лгунов-популяризаторов, заинтересованных не в серьезном исследовании вопроса, а в саморекламе. И начать приходится с самого понятия «ниндзя».

Слово «ниндзя» записывается двумя иероглифами: «нин» (в другом прочтении «синобу») – 1) выносить, терпеть, сносить; 2) скрываться, прятаться, делать что-либо тайком); и «ся» (в озвонченной форме «дзя»; в другом прочтении «моно») – «человек». Существительное «синоби», образованное от глагола «синобу» означает: 1) тайное проникновение; 2) соглядатай, лазутчик, шпион; 3) кража.

Слово «ниндзя» появилось лишь в ХХ в. Ранее его эквивалентом было иное прочтение тех же иероглифов – «синоби-но моно», буквально, «скрывающийся человек», «проникающий тайно человек». Так в Японии, начиная с XIV в., называли лазутчиков.

Во многих работах по истории нин-дзюцу можно встретить анализ взаимоотношения составных частей иероглифа «нин» с целью показать некое скрытое философское изначальное значение слова «ниндзя». Так, этот иероглиф интерпретировали, например, как «сердце (или дух) контролирует и направляет оружие».

Однако, думается, что это не более, чем позднейшие интерпретации и гимнастика ума. Подтверждается это тем, что задолго до того, как шпионов в Японии стали называть «синоби», в японском языке уже существовали многочисленные производные от глагола «синобу» слова со вполне «шпионскими» значениями: синобиёру – подкрадываться; синобииру – тайно проникать куда-либо; синоби-аруку – ходить крадучись; синобисугата-дэ – переодевшись, инкогнито, под чужим именем; синобиаси-дэ – на цыпочках, тихонько и т.д.

«Синоби» был далеко не единственный термин для обозначения представителей шпионской профессии. В источниках мы встречаем упоминания о кандзя («шпион», «человек, [проникающий через] отверстие»), тёдзя («шпион»), камари («пригибающийся»), уками-бито («вызнающий человек»), суппа («волны на воде», «проникающие [куда-либо] волны»), сэппа (то же), раппа («мятежные волны»), топпа («бьющие волны»), монокики («слушающие»), тоомэ («далеко [видящие] глаза»), мицумоно («тройные люди», «растраивающиеся люди»), дацуко («похитители слов»), кёдан («[подслушивающие] болтовню за угощением»), яма-кугури («подлезающие под гору»), куса («трава») и т.д.

В «Букэ мёмокусё» [10] о синоби-но моно говорится: «Синоби-но моно выполняют различные шпионские задания. Их называют еще „кандзя“ или „тёдзя“. Служба их заключается в том, чтобы тайно проникнуть в чужие провинции и узнать положение дел во вражеском стане или по временам, смешавшись с противником, вызнать его слабые места. Проникнув во вражеский лагерь, они пускают огонь, и еще в качестве [наемных] убийц убивают людей. Во многих случаях используются эти синоби. Называют их также „моно-кики“ („подслушивающие“), „синоби-мэцукэ“ („тайные агенты, цепляющие к глазам“) и т.д. Все это одна сторона их службы. Если с самого начала служебные обязанности их не оговорены, нет таких заданий, которые бы им не поручали. Служат в качестве синоби простолюдины, асигару (легко вооруженные воины низшего ранга), досин (полицейские стражники), раппа, сэппа и другие».