Путь отчаянных
Шрифт:
– На хрен мне кого-то вспоминать, – огрызнулся Демидов, озираясь по сторонам. – Мне и этой экзотики хватает по самое не хочу.
Он никого не видел, но чувствовал, что из зарослей за ним пристально наблюдают. От этого ощущения было неуютно, свербило в затылке и чесалось между лопаток. Он нервно передернул плечами, повернулся к Володе и приказал:
– Буди этого борова! Пусть сам с этими папуасами договаривается.
Локис ткнул задремавшего Брауна в бок локтем.
– Стив, – попробовал он разбудить американца, – слышишь меня?
Фотограф недовольно замычал, но не проснулся. Володя ткнул сильнее. Браун засопел и начал ворочаться, но по-прежнему
– Уши ему потри, – посоветовал Ефимов, – говорят, здорово помогает.
– Возьми и сам потри, – вспылил Локис, которому Браун за время этой поездки изрядно надоел. – А то я боюсь, что не справлюсь с искушением и отверну их совсем. – Он с ненавистью отпихнул от себя Брауна и начал выбираться из машины.
Ефимов понимающе хмыкнул и, перебравшись назад, принялся энергично растирать Брауну уши. Тот пытался вырвать голову из цепких и сильных рук десантника, вертел ею, отталкивал Ефимова, но радист был неумолим и продолжал энергично тереть его уши. Круглов пришел на помощь и пытался удержать сопротивляющегося Брауна. Через несколько минут их усилия дали результат – фотограф начал приходить в себя.
– Отпустите меня! – взмолился он наконец вполне трезвым голосом. – Вы собираетесь оторвать их мне? Это же больно, в конце концов, больно!
– Ну, наконец-то! – облегченно проговорил Ефимов и объяснил фотографу: – Это наше национальное средство, чтобы немного протрезветь, сэр. Вы же выпили почти целую бутылку виски! А нам сейчас очень нужна ваша помощь.
Браун обалдело посмотрел по сторонам, пытаясь сориентироваться, и спросил:
– Где это мы?
– Вот это мы и пытаемся выяснить, – развел руками Ефимов, – но не знаем, у кого. Все туземцы разбежались при виде нашей машины.
– Вполне естественно, – осторожно потрогал свои распухшие и сильно покрасневшие уши Браун. – В африканских деревнях не доверяют чужакам, тем более если они белокожие. А вы прикатили на машине, да еще с пулеметом. – Он с трудом выбрался из джипа и, пошатываясь, подошел к большому тамтаму, который разведчики не сразу заметили. Взял в руки две большие колотушки, лежавшие под натянутыми барабанами. – Вообще-то я плохо знаю, как пользоваться этой штуковиной, но видел, как это делают туземцы, – заплетающимся языком проговорил Стив, размахнулся и с силой ударил колотушкой по натянутой шкуре.
Он продолжал колотить по тамтаму до тех пор, пока протяжный гул не растекся по всем окрестностям. Как ни странно, но на этот звук жители деревни, хотя и с опаской, стали стекаться на площадь.
Глава 20
Касыд был в отчаянии. План Харата натравить на белых туристов местную полицию провалился. Точнее, сначала все шло хорошо. Выяснив по каким-то своим каналам, что русские и американец направляются в Вау, Харат даже обрадовался. Местный комиссар, по его словам, был его хорошим знакомым. Касыд не стал уточнять, какие общие дела могут быть у связного повстанческой армии, как называл свою банду Николсон, и полицейским чиновником. Он решил, что выяснит это позже, когда решит свою так некстати возникшую проблему. Каким образом Харат связывался с комиссаром Вау, Касыд тоже не интересовался. Зато не преминул спросить, что тот сказал комиссару. Оказалось, хитрый торгаш «донес» властям, что в Вау направляются шпионы, целью которых является организация массовых беспорядков и отделение южных районов Судана от северных.
Когда-то, в семидесятые годы прошлого столетия, Южный Судан действительно был отдельным государством, просуществовавшим
В Вау троица приехала ночью. Харат сразу куда-то исчез. А утром Касыд узнал, что вторая часть хитроумного плана с треском провалилась. Русские не только отбились от полиции, но и смогли удрать от погони. Сначала об этом сообщило местное телевидение, а немного погодя подробности пересказал боевик, уцелевший в Баро. Касыд специально послал его, чтобы тот проследил за происходящим.
Известие о том, что русским удалось не только отбиться, но и вообще исчезнуть из города, подействовало на Касыда ошеломляюще. Он катался от ярости по полу, грыз ковер, бился головой о стены и непрерывно выл, как смертельно раненный зверь. А потом наступила апатия. Несколько часов Касыд просидел на циновке, пустыми глазами глядя в одну точку на стене и не произнося ни слова. В голове у него вертелась только одна фраза: «Этого не может быть!» Оторваться от въедливой южносуданской полиции еще мало кому удавалось.
– Я говорил вам, саиб, что это сущие дьяволы! – как шмель на весеннем лугу, гудел над его ухом боевик. – Я никогда в жизни не встречал таких скользких, как змеи, людей.
– Как тебя зовут? – неожиданно спросил Касыд.
– Аль-Алинахан, саиб, – почтительно ответил тот. Несмотря ни на что, он по-прежнему считал Касыда своим господином и относился к нему соответствующе, прислуживая в качестве денщика или лакея.
– Ты из центральных штатов? – продолжая рассматривать стену, допрашивал Касыд, хотя, по большому счету, ему было глубоко наплевать, откуда этот человек. Просто нужен был какой-нибудь толчок, чтобы прийти в себя от шокирующих новостей.
– Нет, саиб, я с севера, – ответил аль-Алинахан. – Но жил в центральных штатах, это верно.
Касыд резко схватил его одной рукой за грудки и, притянув к себе, прошептал:
– Найди мне Харата. Я хочу знать, какую игру со мной затеял этот негодяй. Найди, аль-Алинахан.
Боевик испуганно сжался под тяжелым взглядом Касыда. Тот оттолкнул его так же резко, как минуту назад притягивал к себе. От толчка аль-Алинахан не удержался на ногах, упал и на карачках выполз из комнаты.
Оставшись один, Касыд медленно повалился на ковер и опять принялся бессмысленно рассматривать стену. Чего именно он хотел от Харата, Касыд и сам не знал, просто ему нужно было выместить на ком-то свою злость за неудачи последних нескольких суток, а именно Харата он считал виновником всех своих неудач. Это он, по глубокому убеждению Касыда, не проследил, когда посторонние пришли в Баро, это он не установил слежку за русскими, а когда они, перестреляв людей Касыда, удрали в саванну, Харат предложил обратиться в полицию.
– Чертов торгаш, – проскрипел зубами Касыд. – И зачем только я его послушался?
Себя он виновным не считал, поскольку в точности выполнил то, что ему было приказано. Прощупал русских, убедился, что они профи, следовательно, приехали сюда не случайно, а с определенным заданием. А что, если...
От мысли, внезапно пришедшей в голову, Касыд даже вскочил на ноги. Если он ни в чем не виноват, то и бояться ему нечего! Значит, нужно вернуться на базу и обо всем рассказать Касыму. И сделать это надо до того, как на базу попадет Харат, который наверняка все заслуги припишет на свой счет. От Вау до старого аэродрома по прямой – всего три-четыре часа езды. Дорогу Касыд знал прекрасно, а захватить машину для него пустячное дело.