Путь падшего
Шрифт:
Когда с этим было покончено, я, Нахерас Бату и ещё двое уполномоченных помощников занялись устранением «наносного непотребства». Взяв из сокровищницы Первого Кольца яркие кристаллы «Внушения Неразумным», мы отправились на охоту. То есть — плавали на лодках по обмельчавшему озеру и гоняли стаи уток, внушая им никогда сюда не возвращаться. Ибо птиц развелось так много, что они без всякого страха и уважения гадили нам на головы.
Первое Кольцо небольшое, но уполномоченных помощников тоже немного. В уборке участвовали все: и мужчины и женщины, и старые и молодые. Мы трудились на уборке Кольца так, будто
Всё это время члены Совета Правителей не появлялись среди нас. Нахерас Бату сказал, что они заняты уборкой в Утёсе Сердца Дивии. Я не представлял, как эти большей частью седые старцы подметали пол, мыли стены и драили потолки. Но посмотреть на субботник самых могущественных людей на планете хотел бы.
После пары десятков дней каторжного труда по уборке озера Первого Кольца всем уполномоченным помощникам дали несколько дней отдыха. Именно в этот период Дивия должна войти в шторм. «Несколько» дней — это временной отрезок, который понимали только дивианцы. Когда эти несколько дней закончатся — точно неизвестно, но по традиции временной отрезок не превышал шести дней.
На это время правила в становищах отрядов менялись: всем воинам разрешалось встречать очищающую бурю в родных домах. Некоторые предпочли казарму. Например, родной дом Пендека — клетка ветролома. Да и Резкому Когтю нельзя возвращаться в родные края, так как его там сразу же убьют.
Но у славных воинов считалось неприемлемым проводить очищающую бурю в становище. Встречать стихию нужно в кругу родных. Узнав об этой традиции, сразу вспомнил, что ни папа, ни мама Самирана не были в доме во время прошлой бури. Тогда они соврали, что стихия якобы застала их внезапно в чужих местах. Теперь понятно, что они не хотели видеть друг друга.
Впервые со дня женитьбы я провёл в своём жилище несколько дней подряд. Делать на каникулах совершенно нечего. Кроме как до одури упражняться на ристалище или до ещё большей одури сидеть в тихой комнате, совершенствуя технику слиянии граней в кристаллы озарений.
По наступлению каникул уполномоченных помощников остальные жители вычисляли, что очищающая буря вот-вот начнётся.
Площадь Двух Пекарей, на которую выходил фасад моего дворца, опустела. Больше не видать прогуливающихся людей. Даже челядинцы не сновали между домами, разнося сообщения или ларцы даров. Челядинцы — тоже прирождённые жители и встречали стихию в кругу родных. Так, например, поступил Нефтер, заранее отпросившись в отпуск. Теперь по улицам и площадям ходили только замотанные в тряпки рабы.
Я отметил ранее неизвестную мне культурную особенность мирных дивианцев: они страшились бури. Опасались, что она застанет их где-нибудь на рынке или — страшнее всего — в летящем акрабе, но при этом делали вид, что ничего страшного не будет. То есть пытались жить так, как жили до этого. Показывали друг другу, что уж их-то очищающая буря не смоет, ведь они славно шагают по Всеобщему Пути во славу Дивии.
Только женщины, дети и особо трусливые задолго до наступления бури закрылись в домах и задраили окна железными ставнями, хранившимися в жилищах именно на этот случай.
? ? ?
Очищающая буря накрыла Дивию
— Ваену страшно и он плачет.
— Как ребёнка назовёте, так себя и поведёт, — буркнул я спросонья. — Может ещё не поздно дать ему другое имя?
— Эта очищающая буря — первая в его жизни. Он должен почувствовать защиту отца.
Мне пришлось проснуться окончательно и взять орущего Ваена на руки.
Передав мне младенца, Нау куда-то ушла.
Хлопоты в Совете, организация воинства и обязательные тренировки не оставляли времени для семьи. Но я не жаловался. И вообще не стремился проводить время с родным ребёнком и приёмной женой. Я просто не понимал: что мне делать с младенцем? И ещё меньше я понимал, что делать с Нау Саран. Любовь нас не связывала. Вера во Всенаправленного Ветра Моваха тоже. И тем более я не разделял её хобби в помощи низким и рабам. Я запретил ей рассказывать мне о своих делишках на ветроломах и в храме Моваха. Чем меньше знаю, тем меньше Обвинений получу при сравнении Правды, когда Нау наконец-то арестуют за всё это.
Даже секс с Нау требовал особенного ритуала — Нау соглашалась на него только в полёте. А когда я напоминал, что у нас был один раз на земле, она отмахивалась: «Один раз — случайность. Уверяю тебя, она не повторится».
Очищающая буря против воли заперла меня с семьёй.
К маленькому Ваену Саран я иногда испытывал чувство, похожее на отцовскую заботу. Но оно гасилось подозрением, что Сыне-Джа-На’На’Не-На’Не-Чи напутала, и это не мой ребёнок. Ведь она была дочерью царя, то есть бесплатной шлюхой для всех высших людей, гостивших во дворце. Мало ли кто ловил её в коридорах дворца и утаскивал в свою комнату? Пусть Снежана-Чи и уверяла, что она не возлежала ни с кем, кроме меня.
Она могла и не напутать, а намеренно обмануть, заметив, что Самиран отличался от остальных высших состраданием к низким. Проще говоря — увидела во мне не вымершего вместе с мамонтами лоха.
Я расспросил родственников о вариантах установления отцовства. Шоодо Саран ответил, что этим занимаются не целители, а священники. И добавил с усмешкой:
— Если бы твой папаша чаще посещал храм Двенадцати Тысяч Создателей, то пораньше узнал бы, что ты не его сын.
Отцовство устанавливали по наследованным озарениям, но как заверили меня славные священники обеих религий (Моваха и Двенадцати Тысяч Создателей) у младенцев Пути всегда смутные, видно только грани, да и то не все. Остальное — не различить даже самым ярким озарением «Чтения Путей».
Кое-что прояснится, когда ребёнок достигнет возраста четверти поколения и зашагает по Всеобщему Пути. Но и тогда, сказали мне, наследованные озарения то проявляются, то исчезают. Лишь с достижением «нужного» возраста во Внутреннем Взоре проявлялись все доступные наследованные озарения.
Правда, в нужном возрасте отпрыск был настолько взрослый, что без экспертизы наследованных озарений видно, чей он.
…
— Вот видишь, всё получилось.
Голос Нау вывел меня из дремотных размышлений.