Путь падшего
Шрифт:
Фонарь не нужен.
Бушующее небо Дивии пронизано негаснущими вспышками молний и какого-то необъяснимого свечения словно где-то за облаками установлены прожектора. Особо яркие вспышки молний на несколько секунд озаряли окрестности, позволяя разглядеть разгул стихии во всех подробностях. Даже «Зрение Ночи» не нужно. Гром грохотал беспрерывно, словно воинство громобойцев дубасили друг друга на ристалище яркими «Ударами Грома».
Зрелище интересное, но не сказать, что я проникся: после Нутра Дивии никакая буря не удивит.
Нау согнулась от дождя, накатывавшего
Мой халат озарён «Отталкивание Вещества», но каждая волна бешеного дождя уменьшала отталкивающие свойства ткани, скоро она «выдохнется». Не очень разумно надевать дорогой халат в такую погоду, ведь «Отталкивание Вещества» в озарённой ткани предназначено для защиты от пыли и небольших загрязнений, для такой нагрузки гражданская одежда не рассчитана. Впрочем, я достаточно богат, чтобы менять эти халаты как перчатки.
— Налюбовалась? — проорал я, сам не слыша своего голоса в шуме бури. — Пойдём обратно?
Нау расправила плечи и сбросила белоснежный халат. Очищающая буря тут же подхватила добычу и унесла в низко летящие тучи, пронизываемые молниями. Нижняя одежда Нау моментально промокла, а порывы ветра растрепали завязочки. Кусок ткани, прикрывавший ноги, сорвало и унесло.
Неужели Нау собралась…
Я приник к её уху и заорал:
— Не вздумай лететь!
Нау тоже приникла к моему уху и проорала:
— Полетели со мной?
— С ума сошла?
— Струсил?
Конечно, струсил. Поэтому твёрдо проорал:
— Я не струсил! Но зачем подвергать себя ненужной опасности?
Вместо ответа Нау потянула шнурок на своей груди. Верхняя часть её туники сорвалась и унеслась в бурю. Собранные в причёску волосы её растрепались. Они то уносились назад мокрыми прядями, то наоборот облепляли её лицо и грудь.
«Трус».
Этого я не услышал, но прочитал по залитым водой губам.
За голыми плечами девушки замелькали слабо светящиеся контуры крыльев. Судя по узорам — танцевальная модификация, которая почти не сопротивлялась потокам ветра, а несла танцора вдоль них. Контролировать их полёт, используя движение против ветра, невозможно.
Сформировавшиеся крылья поволокли Нау от меня. Она упиралась ногами, одновременно пытаясь сбросить со стоп зашнурованные сандалии. По балкону лились потоки ледяной воды, словно хотели сбить и утопить Нау.
Шквальный ветер подбросил Нау над балконом. Очищающая буря будет швырять мою шальную жёнушку по всей Дивии, пока не размажет по стене, как мокрую тряпку.
— Безумная дура, — прокричал я и расправил «Крылья Ветра».
Я схватил Нау за голую, скользкую ногу и тоже взлетел. И тут же, чтобы нас не убило об стену нашего дворца, рванул против ветра в ревущую темноту очищающей бури.
? ? ?
Очищающая буря обволокла меня струями дождя, грохотом грома и вспышками молний. На смену страху пришло волнительное и экстремальное ощущение, накатывающее
Через десять секунд плохо контролируемого полёта, я уверенно соединил «Крылья Ветра» в гроздь с «Проворством Молнии». Передвигаться наперекор стихии стало легче. В опасные моменты Моральное Право самостоятельно меняло направление и высоту полёта, не давая шквалу играть моим телом, как сухим листом. А опыт управления Молниеносным Соколом и «Крыльями Ветра» не позволял допускать ошибок в выборе направления. Мне оставалось только следить за толщиной линий — при такой нагрузке они таяли быстрее.
Стало ясно — я тот самый легендарный герой, который способен летать на «Крыльях Ветра» в любую погоду. Да ещё и с девушкой в руках.
Сравнение не очень красивое, но Нау сейчас напоминала не уверенную в себе танцунью, какой она была на балконе, а мокрый полиэтиленовый пакет, который я пытался расправить и достать из него пирожок, при этом я стоял на заливаемом волнами причале у штормящего Чёрного Моря.
Руки и ноги девушки топорщились и болтались. Её мотало, как пропеллер — я едва успевал перехватывать её то за поясницу, то за бёдра, то вообще за шею. С Нау слетели последние остатки одежды, осталась только крепко зашнурованная сандалия на левой ноге.
Буря смыла крылья Нау сразу после взлёта. Она несколько раз пробовала вызвать их, но очертания крыльев не держались больше трёх секунд и рассыпались в светящуюся пыль. Жизнь Нау полностью зависела от точности моих действий. А очищающая буря ни на секунду не прекращала попытки вырвать голую красотку из моих рук. Будто я боролся со стихией за право обладать Нау.
Самонадеянная красотка хотела полетать в бурю, не представляя, чем могла обернуться её выходка. А представив — ужаснулась.
Вспышки молний время от времени подсвечивали её искажённое страхом лицо. Но с каждой молнией страх уменьшался, сменяясь любопытством. Нау поняла, что пока я не выпускаю её из рук — ей ничего не грозит.
Я сделал вид, что потерял хватку: моя рука скользнула по её мокрому телу — Нау понесло прочь от меня. Её истошный визг перекрыл вой ветра. Один рывок на крыльях и проворстве — и я снова обнял скользкие бёдра. И тут же снова пустил на волю ветра. Сделал это несколько раз, пока испуганный визг Нау не перешёл в визг наслаждения смертельной опасностью. Всё как она любила.
Я носился в урагане с голой женой в руках, пока мои линии не начали подрагивать. Мог бы полетать ещё немного, упиваясь своей ловкостью, но мой халат растерял отталкивающие возможности и промок насквозь. Промокла и остальная одежда, налившись тяжестью. Я в последний раз швырнул визжащую Нау в клубящиеся тучи, нагнал её и поймал. Потом приземлился на балкон.
На дрожащих ногах и руках Нау поползла к выходу с балкона, повторяя:
— Это было потрясающе! Муж мой, я люблю тебя.
«Ты мне тоже нравишься, ненормальная девка», — подумал я с неожиданной теплотой.